Та невидимая граница, где живые цвета Зелёного края уступили место угрюмому дыханию поражённых чёрной болезнью растений, осталась позади. Некогда высокие, стройные, крепкие стволы согнулись в три погибели под тяжестью сгущавшегося сумрака, а паутина похолодевших веток, с редкими сморщенными рыжими и коричневыми листьями, казалась решёткой темницы отгораживающей небо. Нельзя было понять: ясное небо или нет – обугленные ветви будто высасывали всю чёткость и яркость солнечного света, не допуская её до путников. Здесь воцарился мертвенный полумрак.
Когда же домовые обратили внимание на изменившееся окружение, они уже со всех сторон были стиснуты сдвигающимися трухлявыми деревьями. Вслед за этим, разом, весь отряд поддался мрачному настроению. Никто не мог сказать, откуда оно появилось, но даже идти все старались аккуратно, не издавая громких шумов. Будто боялись навлечь на себя худо, поминутно оглядывая стороны вокруг себя. Даже Бурчун перестал бубнить, что он по обыкновению своему никогда не прекращал делать, а Толсторук оставил рассказы о вкуснейшей выпечки, приготовляемой любимой женой, Душенькой.
Тучка шёл след в след за торопившимся Торопунем. Торопунь же шёл за Ясенем направляемым Капитаном из «рубки» (так её уже успел окрестить все путешественники) на спине, а позади всех шли Толсторук, Бурчун и Бородач.
Мрачное настроение сменилось безотчётным страхом, липким коконом, заключившим внутрь себя домовых.
– А когда появились эти… деревья? – спросил Бородач, озираясь по сторонам, будто выискивая среди кривых стволов глаза, буравчиком сверлящие его спину.
– Смотрите, даже травы нет, – продолжил он.
Тучка посмотрел под ноги: широкими лаптями он ступал не по ласковой траве, ковром стелившейся ещё недавно, но по перегнивающим рыжим листьям, умершим от охватившей все деревья какой-то смертельной хвори.
– Хм, – задумался вслух Капитан Гром.
– Что такое? – почему-то шёпотом обратился к нему Туч. Опасаясь, что его может услышать кто-то невидимый, затаившийся в лесу.
– Очень странное место, будто не узнаю его, – сквозь паузу ответил Капитан. – Ясень, остановись, пожалуйста! – громом позвал он так, что с нескольких деревьев осыпались давно умершие, ржавые листья.
Ясень остановился, вслед за ним остановился весь отряд. На половину высунувшись из рубки, Капитан ещё раз огляделся, внимательно всматриваясь по сторонам. Затем вскинул голову, стараясь сквозь ветви увидеть поблёкшее небо.
