До дома я шла в полной прострации, я боялась разреветься и изо всех сил сдерживалась, я не хотела волновать родителей, они и так переживали, что у меня мало… да что там, что у меня нет друзей. Я прошла мимо кухни, скинула вещи и быстро налила ванную. Полную ванную. Тогда я подумала, что может, мне лучше умереть, что тогда родители, может, заведут ещё ребенка, более удачного, чем я.
– Сколько Вам тогда было лет?
– Я была в 10-м классе.
– Брат или сестра у вас так и не появились?
– Нет, я была поздним ребёнком и далась маме очень тяжело. Они уже хотели взять из приюта – но вдруг получилась я, все были очень рады. Всегда собирались вместе на праздники и рассказывали, какая я чудесная. Я играла на пианино, рисовала, знала французский и учила немецкий с английским – и это уже в начале школы. Вообще меня слишком много опекали, это я уже сейчас понимаю. Гиперопека – прочитала я в ваших психологических трудах. Да, это про меня. И когда я стала подростком – я взбунтовалась и бунтую и по сей день. Уже не так остро, конечно, но все же. Всегда хотелось попробовать чего-нибудь самой, без родителей.
– А Вы пытались? – спросила. Виктория, задумавшись, начала медленно говорить:
– Однажды в школе нам сказали, что лучшие ученики поедут в Артек. Вот тут настал мой звездный час. Хоть я и не была круглой отличницей, училась хорошо. Я старалась весь год изо всех сил – ведь это был шанс доказать всем, что я чего-то могу. И вот торжественный момент вручения путевок. Я слышу свою фамилию и понимаю, что это самый счастливый день в моей жизни. Я, я сама добилась этого сказочного отдыха. Уважительные взгляды всех одноклассников на линейке – вмиг из серой мыши я превратилась в суперзвезду, – Виктория ухмыльнулась и отпила газировку из высокого стакана. Она задумчиво помолчала несколько секунд, а потом продолжила:
А через две недели мы поехали в Артек. Мы как большие ехали в поезде без родителей, в купе нас было четверо. Я и девочки из параллельного класса. Я не была с ними знакома, только знала в лицо. Поезд тронулся. Я пошла в туалет, а когда вернулась – увидела, что все над чем-то смеются. Я подумала, что надо мной и сказала, что если они будут надо мной смеяться – то дам сдачи, так как не робкого десятка. На что одна девочка – Олеся, это я потом уже узнала её имя, сказала: «хорошо быть блатной, ты всех обижаешь, а тебя никто и пальцем не тронь, выпендрежница». Все замолчали, а я разозлилась ещё больше: « Это я выпендрежница? Да сама такая дура». А она мне: «Да ты вообще тупая, тебя взяли с нами только потому, что твой папа попросил Тамару Федоровну об этом».
