– Только Арка (видимо это было его ласкательное) меня понимает, хоть я его и гоню постоянно. Я ему говорю, что счастья со мной ему не будет, что я создана не для семьи…
– А для чего? – изобразила я искренне удивление.
– Да не знаю пока, я ведь ещё совсем молодая, не знаю. До Аркадия у меня были друзья – но все они меня очень бесили. Постоянно хотели того-сего, требовали внимания, гулять с ними. А мне все это по-барабану, понимаете? – я кивнула, а Виктория продолжала:
– Так вот, Аркадий меня добился, так, что-ли, правильнее будет сказать. Растопил мое сердце. Поначалу я его проверяла, изводила и гнала, ну, чтобы понять, по-настоящему ли у него ко мне, но потом сама привязалась. А когда он мне недавно сказал, что больше не может и скоро уедет в Питер на другую работу, и видеться мы не будем, мне показалось, что я умру в тот же момент. Я ему, конечно, об этом не сказала, думала, это у меня на эмоциях и пройдет, ударилась в творчество. Но его лицо постоянно стоит у меня перед глазами, и щемит тут, – Вика приложила руки с изящными длинными пальцами к груди.
–– И теперь меня постоянно тошнит при мысли, что мы расстанемся. Сама я ему не могу об этом сказать в силу своего характера…
– Что за причина такая? – решила я капнуть в эту сторону.
– Я, вообще-то, знаю, что плохой человек, Виктория вызывающе выглянула из-под волосяного домика, я же миролюбиво покачивала головой и она немного расслабилась.
– Я страшная, – вдруг сказала она, и тут почему-то уже у меня защемило в груди от жалости к этой девушке, столько всего было в этой фразе и интонации.
– Меня всегда звали гадким утенком, с детства. Я ни с кем никогда не дружила, не общалась, только так, поверхностно. Когда повзрослела – поняла, что не так все плохо, хоть я и рожей не вышла. – ну это уж было слишком, Викторию красавицей было не назвать, но при современных методах её можно было бы всегда преобразить до критерия «симпатичная», не все так плохо.
– У меня всегда были любящие родители, которые готовы для меня на все, я живу в центре, вожу машину. Я смирилась с тем, что мной интересуются из-за моего положения, дорогой одежды. Но я и этому была очень рада, так как всю жизнь росла с комплексом никому не нужной, хоть во мне и души не чаяли мои бабули и дедули. В меня, как говорится, вкладывали всю душу, но меня тянуло к сверстникам.
Однажды, когда я училась ещё в школе, мой одноклассник заманил меня во дворы под предлогом погулять и сорвал старинный бабушкин кулон. Я стояла ошарашенная, а он сказал, что это для его девушки, что она с кулоном станет ещё красивей, а я как была страшной, так и останусь.
