– Пойдем со мной.
Лахама улыбнулась той ненавистной Амине улыбкой, которая не допускала возражений из-за несуществующих препон.
– Я останусь там, где я была и имела значение.
Амину охватило паническое, режущее и смердящее чувство, что никто из них не верит в произнесенное и нисколько, на деле, не заботится об обществе, о котором так остервенело разглагольствует. Что им важны только они, а нужды остальных они нисколько не понимают, потому что не хотят, а не потому, что не могут. И что как бы не различались мифы, ментальность, корень всего один – обособленность каждого человека, но его невозможность существовать в одиночестве. Разрыв поистине трагичный.
– Амина, – окликнула ее Лахама, когда та уже выходила. Окликнула почти застенчиво, отбросив свою непринужденную потребность забивать собой.
– Да?
– Ты была права. Нам не обязательны величественные храмы, лучше водопровод и сытость каждого ребенка. Возможно, когда человечество, наконец, поймет это, у нас больше не будет Арвиумов.
– Или… – усмехнулась Амина, – не будет ни интереса жить, ни пищи для ума, которая могла бы дать удивительные всходы. Ни потрясающих событий, о которых затем напишут лучшие умы. Ты как-то сказала, что тяжесть нищих – оправдание их несостоятельности. Эти слова грызли меня долгие месяцы. Но теперь происходящее окончательно убедило меня, как ты ошибалась при всей своей правоте. Как бы ни был силен наш дух, есть обстоятельства могущественнее нас. И Арвиум, попавший в жилу желаемого не им одним – одно из них. Здесь нам сила духа не поможет.
Бередилась ночь, глубоко вгрызаясь в глаза своим студеным светом. Амина и Этана потерянно молчали перед нависшей карой богов.
– Власть как таковая не может быть чьей-то целью… Здесь всегда скрытые пласты самоутверждения, жадности и потребности в обожании. Вот только обожание это иллюзорное. Но Арвиуму все равно, – заторможено произносила Амина, а Этана одаривал ее открытым взглядом, полным медового восхищения. Прежде ни с кем ему не было так интересно вести длинные исполненные смысла беседы.
– Он не в силах распознать разницу.
– Люди одуревают от безнаказанности… А Арвиум заражен безнаказанностью тупиковых идей. Не все идеи ведут к усовершенствованию.
– Все мы в конечном счете выбираем себе поприще, где изображаем из себя что-то, что хотят видеть то ли другие, то ли мы сами, потому что другие заняты тем же самым для себя. Но выбрать поприще необходимо, – устало усмехнулся Этана, и в улыбке его не прослеживалось ожидаемой отрады от шутки. – За него и убить кого-нибудь не зазорно. Главное, прикрыться набором готовых идей и отговорок.
