Также в интонации присутствовал акцент. Акцент «мертвых» – подумала Дора. Не то, чтобы Лария неправильно произносила слова. Но возникало ощущение, что ее рот забыл, как произносить буквы, как бывает у детей или пожилых, и поэтому проявляются неточности.
– Здравствуй, – ответила Дора как-то высоко, сдавленно. Она постаралась сказать это громко, но задним числом предположила, что ее могли не услышать сквозь систему фильтрации шлема. Она умоляюще посмотрела на Лема, уже готовясь снять шлем, как вдруг Лария ответила:
– Я долго тебя ждала. Дора.
– Чего ты хочешь? – теперь Дора нарочно спросила тихо, чтобы проверить свою теорию.
Лария мягко улыбнулась, а потом преждевременно зазвучал ее голос:
– Я хочу сделать кое-что. Мне нужно, чтобы ты жила счастливо.
Похоже, Лария прекрасно все слышала, и ее слух не зависел от пространства. Губы Ларии стали проговаривать последнюю фразу без звука.
Доре показалось что она неправильно поняла ответ. И она обернулась на Лема – посмотреть, как услышал он. Тот тоже выглядел растерянным. Лария повторила сообщение.
– Счастливо? – переспросила Дора в смятении. – Но зачем появилась эта дверь?
– Она напомнит тебе о смерти.
– Но, я итак знаю… Я, эм.. Мы знаем о существовании смерти.
– Знать и чувствовать – не одно и то же.
Дора молчала. Ей вдруг очень сильно захотелось плакать, как в детстве. От полной беспомощности. Или как на экзамене, где она не выучила ни одного билета. Лария будто висела в проеме, чересчур неподвижная, потому что любое движение казалось замедленным и почти несуществующим. Она снова заговорила:
– Ты боишься?
– Да.
– Это должно тебе помочь жить, Дора. Ты увидела достаточно. Ты заглянула в мой дом, видела очереди нерожденных. Увидела, как много душ хотят жить. Это мой подарок тебе.
Дора все-таки почувствовала, как по ее щекам покатились слезы, но вытереть их сквозь шлем пока не представлялось возможным.
– Почему именно мне?
– Мы похожи. У нас похожая судьба. В твои годы я не ценила жизнь.
– Но вы там живете! – неожиданно вставил свое слово Лем, – Жарите свои пирожки, читаете газеты. У вас там своя жизнь! И она неплохо продолжается!
Лария неотрывно смотрела на Дору, словно Лема не существовало, и все же ответила:
– У нас нет физических ощущений. Ни вкусов, ни запахов, ни чувства прикосновений.
– Почему ты не выйдешь? – спросил Лем.
– Не хочу. Я только хочу проверить свою теорию.
– Ты не можешь выйти, – торжественно сказал Лем.
Лария развернулась всем корпусом к нему и в ее взгляде появилось недоброе.
