– Ну, раз обществу… – развел руками.
– Не упирайся! – перебил директор. – Пообещай и разойдёмся. Я есть хочу, с утра ничего не ел. Имей совесть!
– Обещаю.
– Громче скажите, – настаивала Физичка. – И конкретно: ЧТО ВЫ ОБЕЩАЕТЕ?
– Я обещаю, что не обижу общество своим поведением, и не дам усомниться в здравом смысле его требований. Также я не дам повода для ревности престарелым, никому не нужным, неудовлетворённым женщинам.
– Что?! – округлила глаза Математичка.
– Я буду жаловаться в районный отдел образования! – заверещала Физичка, опрокинула стул. Тот затарахтел, грохнулся на пол.
– Всё! – вскочил директор. – Пятничные дискотеки запретить! Навсегда! Запишите в протокол. С Яневского в декабре снять премию. Полностью! Голый оклад ты у меня получишь, умник. Тоже в протокол запишите. И… если, не дай Бог, я увижу или услышу, что вы собачитесь между собой – это касается Елены Петровны и Яневского – или жаловаться друг на друга вздумаете, сор из избы выносить, то вылетите со школы. Оба! Последнее в протокол можете не записывать, но только вздумайте ослушаться!
Михайло Михайлович подхватил со стола портфель, вышел. Учителя молчали. Долго не раздумывая, выскользнул следом – от греха подальше.
Сначала хотел догнать директора, объясниться, попросить прощения. Уже было кинулся по коридору, но передумал – не в том он настроении. А что премию с меня сняли – это хорошо. Выпустили пар. Дёрнул же чёрт с Физичкой сцепиться.
Вышел на улицу. На душе паскудно: плакал обиженный Пьеро, насупился Гном. Я только что предал Аню. Хоть и прямо об этом не сказал, не пообещал, как Физичка хотела, однако знал, что между нами НИЧЕГО не будет. Второго позора я не переживу.
Только как Ане сказать? Единственная надежда, что Физичка вчера ей мозги вправила, и ничего говорить не придётся.
Приковылял домой. Закрылся в келье. Хорошо, мамы дома нет – не пришлось объясняться.
В родном мире стало ещё хуже. Моё предательство казалось грехом Иуды, предавшим доверчивую душу. Вернее, будущее предательство, ещё не совершённое, но неотвратное. Уже дребезжат серебряники, за которые продам Аню и куплю призрачное успокоение, удобную маску для выхода в свет…
Да пошли они все!
Назло не брошу. Будем встречаться, целоваться, ходить вместе в кино, в библиотеку, гулять вечерами. Назову Аню своей девушкой, будущей невестой. А если кто пикнуть вздумает, или слово плохое скажет, то так колдону – мало не покажется: слеплю куколку из воска по дедовым рецептам, да как штрыкну занозой отравленной в завистливое сердце! Они ещё не знают, с кем связались…
