Запахло грозой. Холодея от дурного предчувствия, поднял глаза на Физичку. Та подобострастно кивнула, ехидно улыбнулась. Точно рассказала!
К счастью немая сцена длилась недолго – приехал директор. Полчаса Михайло Михайлович рассказывал о требованиях областного начальства по ускорению, гласности и перестройке советской школы, но я, ожидая судилища, добрую половину не разбирал. Решил: если начнётся – буду ВСЁ отрицать. Хорошо, что НИЧЕГО между нами не случилось. Главное – выгородить Даму сердца.
К черту! Какая дама?! Ведь она первая затеяла, дура малолетняя. Любви ей захотелось! Обо мне она подумала?! Я повёлся, но она же – первая. Если бы тогда не принесла свитер, сам бы не начал, не звонил. Даже, если б хотел – побоялся. Бог видел. Лицемерный мир, и я – дитя этого мира.
Совещание закончилось. Учителя начали собираться. От сердца отлегло – авось пронесёт. Возможно, показалось, что Физичка ехидно улыбнулась, когда зашёл?
Не пронесло.
– Михайло Михайлович! – пропищала Физичка. – Попрошу задержатся. У меня любопытное сообщение…
Злая реальность дрогнула, колючим обручем защемила сердце. Лицо штрикнуло горячими иголками.
Кажись, началось!
Учительская масса колыхнулась, затихла. Физичкины подруги глянули на меня (уже знают?), остальные с интересом уставились на Физичку.
– Что произошло, Елена Петровна? – озадаченно спросил директор.
Мегера поднялась со стула, обвела взглядом учителей, зло улыбнулась, кивнула в мою сторону.
– Вчера, после школьной дискотеки, в половине десятого вечера, я была свидетелем, как старший пионерский вожатый Яневский Эльдар Валентинович находился с восьмиклассницей Раденко Анной в частном секторе, на Новосельцах. Девочка мне призналась, что вожатый проводил её домой.
Директор облегчено вздохнул.
– Ну, проводил. Не самой же вечером по улице ходить.
– Как это – НУПРОВОДИЛ?! – вскинулась Математичка, старая дева страшной наружности. – Вы его покрываете!
– Полно вам. С чего вы взяли, что Эльдар вынашивал плохие намерения в отношении Анны?
– Он держал девочку за руку! – сообщила Физичка.
– Не за ногу же, – подал голос трудовик, обводя комнату похмельными глазами.
– Что вы себе позволяете, Иван Семёнович! – гневно шикнула Математичка, перевела глаза на меня, уже умершего, распластанного безвольной амебой по стулу. – Непедагогические ОТНОШЕНИЯ с ученицей отвлекли её от учебного процесса, нанесли ребёнку моральную травму, которая будет преследовать всю жизнь, вызывать отвращение к мужчинам, пагубно скажется на…
