Резануло болью! Тягуче запульсировало.
– А-а!.. – нечаянно заскулил я.
– Что случилось? – испуганно встрепенулся Анин голос.
Девочка кинулась ко мне, вцепилась в рукав.
– Поранился.
– Ой, Боженьки! Покажите! – осторожно, легонечко подхватила мою руку, наклонилась. – Бедненький!
Поднесла кровоточащий палец к губам, прижала.
– Что ты делаешь! Он же грязный! – просипел, пробуя забрать руку, чтобы не зацепить раны.
– Он ваш, – шептала девочка, – самый лучший…
– Не нужно! Ерунда там, царапина. Заживёт.
– Может быть заражение!.. – участливо запричитала Аня. – Вы не знаете, а я видела по телевизору, что после укуса змеи яд нужно вытягивать. Дайте… – наклонилась, нежно охопила пораненный палец влажными губками, принялась усердно сосать, сплёвывать в сторону.
Укололо болью, но потом отпустило, сладко занемело от осязания горячего рта, шевеления язычка, влажного чмокания, которые Демон наделял почти реальными образами из Юркиных брехливых рассказов.
– Не нужно! Оставь. – Забрал руку.
Девочка выпрямилась.
– Вам больно?
– Нет. И так пройдёт.
– Вот же, забыла! – вздохнула Аня, принялась выворачивать карманы. – У меня платочек есть!
Достала проявившийся в темноте белый лоскут.
– Сейчас… Дайте руку.
Нехотя подал.
Девочка расправила платочек, легонько укутала палец.
– Спасибо, – пробубнил я, отходя от наваждения. Представиться же такое! Права «Медицинская энциклопедия».
Распутал остатки проволочных петель. Приоткрыл калитку, оглянулся. Крадучись ступил на улицу.
Никого.
Дёрнул Аню за курточку. Девочка протиснулась следом. Обратно завязывать калитку не стал – до понедельника потерпит, здесь никто не ходит.
«Кроме воров и любовников…», – шепнул Демон.
Поплутав вокруг школьного квартала, вышли на освещённую улицу. В десять вечера, да ещё в конце октября, Городок пустел. Редкие прохожие спешили по делам, не обращали на нас внимания.
Мы шли молча. Пахло осенью. Пораненный палец саднил, но, помня на себе шевеление Аниных губ, желал повторения. Не так палец, как Демон, навевающий размытые картинки, которые проявлялись сумеречными фантазиями и вводили в ужас беспомощного Гнома.
У котельной мы не выяснили: куда идём и зачем. По умолчанию, я провожал Аню домой (как обещал). Но при чем тут сарай, о котором толковала девочка? Тем более НАШ?
От догадок противный страх пощипывал, забивал дыхание, но я знал – никогда не поступлю, как шептал Демон. Даже если буду того хотеть. Даже если она захочет. Юрка говорил, что девчонки в Анином возрасте как пластилин – лепи, что пожелаешь. Но я не пожелаю ничего! В крайнем случае, мы поцелуемся, обнимемся по-дружески…
