— Я хочу тебя видеть, — шепчет она, обдавая горячим дыханием его губы, прежде чем боязливо прикоснуться к ним, и тут же противоречит сама себе, закрывая глаза.
Он целует её напористо, яростно, не давая перевести дыхание и не позволяя отстраниться. Кажется, она и не собирается: тонкие руки обвиваются вокруг его шеи, пытаясь притянуть ещё ближе к себе. Он подхватывает её за бёдра и усаживает на край стола, пристраивается между податливо раздвинутых ног, не разрывая поцелуя.
Мысль о том, что это их первый поцелуй, быстро возвращает возбуждение к прежней предпиковой точке. Он легонько поглаживает её по ноге и углубляет поцелуй, за колено подтягивает ещё ближе к краю, чтобы удобнее было её трахать.
Она такая влажная, что член легко проскальзывает внутрь, и он ощущает, как смазка щедро размазалась по бёдрам. Никак не может поймать темп, двигается в ней рвано и судорожно, сбиваясь каждый раз, когда их языки соприкасаются. Но останавливаться кажется настоящим преступлением, и его ладони только крепче обхватывают ягодицы, сжимая их со всей дури, пока он отчаянно вдалбливается в неё под аккомпанемент противно скрипящего стола.
И вроде бы ничего особенного: ему привычно не пришлось даже особенно напрягаться, чтобы поиметь её. Как и любую из всех его прошлых девушек, тоже раздвигавших ноги, тоже ничего не требовавших взамен и тоже готовых делать вид, что ничего не случилось.
Только от мыслей этих коротит где-то в грудине и воняет палёной плотью. Потому что она другая: становится нужна, как воздух, и каждое прикосновение к ней жизненно необходимо, и её потерянный взгляд, тихий голос меняют всё внутри него.
Ему так сильно хочется сломать её за то, что делает с ним. Она как маленький источник света, счастья и наивности, от которых его всегда воротило, а теперь невозможно и дня без этого прожить.
Она сводит его с ума. А ему это нравится.
Когда они оба начинают задыхаться, он всё же отрывается от её губ, подхватывает на руки и в несколько шагов доносит до кровати. Той самой кровати.
Опускается вместе с ней на прохладное на ощупь покрывало, улавливает еле различимый шёпот своего имени и замечает, как она шевелит набухшими после поцелуев губами и как подрагивают длинные чёрные ресницы. Её пальцы водят по его спине, гладят плечи, и он с жалостью думает о том, что поспешил и не снял рубашку. Хотя упирающиеся в грудь твёрдые соски чувствует даже сквозь ткань.
Её тело под ним кажется совсем невесомым, ускользающим, растворяющимся между покрытой испариной кожей и скомкавшимся постельным бельём. И он боится остаться без неё сейчас. И всегда.
