– Благодарю, Хизэши, – прохрипел еле слышно один из долгожителей нашего мира.
От него веяло древностью. В его глазах светилась мудрость прожитых веков, целой эпохи. В них же таилась и живость ума. Разве что тело подводило императора. Оно уже исчерпало все свои ресурсы, источая тонкий запах тлена, запах приближавшегося конца.
– Ты подрос и стал сильнее, – тут монарх снова зашёлся в кашле.
– Дед, – внук подал ему стакан воды, но ослабевшая рука уже не сжималась. Тогда принц поднёс стакан к губам немощного и помог тому напиться.
– Так я и думал, что спокойно умереть ты мне не дашь, – утолив жажду, с улыбкой заметил император, обращаясь к Акихиромару.
– Не говори такое! Тебе ещё лет двести жить да жить, – воскликнул внук. – Сейчас Хизэши сварить зелье, и ты снова встанешь на ноги, правда? – последнее предложение прозвучало как вопрос. Да и смотрел принц на своего товарища, взглядом моля о поддержке.
Хизэши хотел кивнуть, но ладонь правителя в его руках неожиданно обрела былую силу. Император жестом остановил целителя от поспешного согласия.
– Уважайте смерть! Я уже многое повидал в этом мире. Стал свидетелем великих событий. В некоторых даже принимал непосредственное участие, – монарх тяжело вздохнул. Ему с трудом далась длинная речь. Отдышавшись, продолжил: – Мне пора на покой. Акихиромару, ты станешь следующим императором. Такова моя воля!
– Я не стану перепрыгивать через голову отца! – взвился тот.
– Он женат на Всевидящей, а потому не может править страной, – старик был непреклонен. – Закон един для всех! И мы, сильные мира сего, должны его блюсти первыми.
– Мать только и делает, что хохочет или плачет, и ничего не рассказывает о своих видениях, – недовольство наследника Восточной Империи выплеснулось наружу.
– Она стала мудрее, – усмехнулся император. – Позови родителей, и подите оба прочь.
Акихиромару явно был несогласен с решением деда, но больше своего мнения не высказывал, только поджал губы. Хизэши низко поклонился и последовал за другом. Стоило нам оказаться в гостиной, как услышали заливистый смех двух женщин. Одна из них, Всевидящая, другая – незнакомая мне женщина. От неё приятно пахло цветами, землёй и огнём. Две ярко-зелёные пряди на левом виске выделялись на фоне тёмных волос.
– Асия, ты неисправимая шалунья, – смеясь произнесла Всевидящая, но заметив нас, она поднялась из кресла и потянула за руку мужа: – Дорогой, нас ждут, – и не прощаясь удалилась с супругом в опочивальню императора.
