Вурдлачка - Олеля Баянъ

Часть 1 Предательство

Что такое предательство? Ответьте себе на этот вопрос честно. И забудьте. Потому что предательство возникает тогда, когда обманывают наши ожидания. Мы требуем от людей того, что они выполнить не могут или не хотят, что чаще всего и бывает. И вот мы заявляем о предательстве.

            Каким оно бывает? Разным. Мелким или большим. Коварным или случайным. Но мы гордо величаем тех, кто не оправдал наши ожидания, предателями. А сами мы часто задумываемся над собственными поступками? Может, мы сами совершаем непростительные вещи изо дня в день, не замечая их, зато горазды укорить других в предательстве.

            С чего начинается предательство? Не знаю. Для меня оно началось в тот вечер, когда мама принесла меня младенцем в подоле к своему старшему брату. Его жена родила дочку буквально сутки назад, и их ребёнок, обмытый, с правильно перерезанной пуповиной, в чистых пелёнках, лежал в колыбельке, в тёплом доме.

            Меня же, чуть живую от холода, завёрнутую в оторванную от материнского платья грязную юбку, даже не положили поближе к очагу. Не дай Единый, заражу их первенца!

Наутро мама умерла. Она так и не сказала, кто был моим отцом. О своей непутёвой сестре дядя никогда не рассказывал. И вот первое предательство: мама надеялась, что брат позаботиться о её ребенке, но на меня он никогда не обращал внимания, свалив все вопросы моего воспитания на свою жену, которой было не до меня.

Пока я была маленькой, ещё только училась ходить, разговаривать и понимать окружающий меня мир, то разница в отношении к Риране, моей сестре и ровеснице, и ко мне не виделась огромной. Наоборот, я, казалось, совсем не замечала того, что стоило мне взять игрушку, как её тут же забирали и отдавали родной дочери.

Первым ярким из раннего детства воспоминанием стала порка после того, как я назвала тётку «мамой». Если бы тогда, будучи маленьким ребёнком, я знала, что это не так, то никогда бы не назвала её так. Не было у меня никакого умысла. Я просто повторила за сестрой.

Тётка порола так, что кожа на спине не заживала ещё месяц. Во время наказания она ещё и приговаривала:

– Ах ты байстручка! Мать нагуляла и подохла, чтобы не возиться. Решила избежать людского суда. Я тебе не мать, приблудная дрянь!

Каждое слово сопровождалось хлёстким ударом, разрывавшим кожу. Запах крови долго ещё витал в воздухе.

В тот день я всё и узнала о женщине, подарившей мне жизнь. С тех пор частенько слышала от сварливой супруги дядьки, постоянно попрекавшей меня куском чёрствого хлеба, нечто подобное.