Мой взгляд упал на его губы.
— Лия, — позвал он, но я не смогла оторвать глаз от его губ, и мои бедра сами начали двигаться.
— Лия, прекрати, ты усложняешь мне жизнь, — предупредил он, его рука на моей заднице двинулась вверх по спине.
Но я не могла остановиться. Я была в жару, по какой-то причине вышла из-под контроля.
Именно тогда я совершила почти роковую ошибку.
В попытке придвинуться ближе, я закинула ногу ему на бедро.
В тот момент, когда я это сделала, его голова дернулась, почти столкнувшись с моей, он посмотрел вниз между нашими телами в направлении моих ног.
Я услышала, как он сделал еще один вдох через ноздри. Этот казался мне настойчивым, первобытным, животным.
Когда он снова поднял голову, я увидела, как сверкали его глаза.
Голодом.
Голод.
Голод.
Голод был написан на его лице.
— Черт, — прорычал он, перекатился на меня, придавив своим колоссальным весом, обхватив одной рукой, создавав теплую, тесную клетку, и тут произошли одновременно две вещи.
Во-первых, его рот оказался у моего горла. Я почувствовала мучительную боль, когда его зубы разорвали плоть, и моя кровь хлынула ему в рот.
Во-вторых, другая его рука скользнула к моим ногам, под ночную рубашку и трусики, сверхчеловечески сильные пальцы вдавились внутрь, вторгаясь.
Я ахнула, схватилась за его широкие плечи и оттолкнула его изо всех сил.
Он не сдвинулся с места.
Я потеряла счет тому, что его рука делала у меня между ног, потому что боль в шее была мучительной, невыносимой, моя жизненная сила вырывалась из меня теплым, отвратительным потоком.
— Люсьен! — Причитала я, брыкаясь, отталкивая, сопротивляясь.
Он не двигался, он просто пил.
Это было больно. Убийственно больно.
Невыносимо.
Я почувствовала, как силы покидают меня, пока моя кровь лилась ему в рот, ослабляя.
— Люсьен, — выдохнула я, все еще пытаясь его оттолкнуть, чернота проникла в уголки моих глаз. Это была реакция моего тела на ужасную боль, а может сказывалась потеря крови, а может то и другое вместе.
Я готова была отключиться. Больше не могла этого выносить.
Мои руки упали с его плеч, когда темнота подкралась ближе, сила исчезла, я безвольно лежала в его руке.
Прежде чем темнота заволокла все, я почувствовала, как он поднял голову, оторвавшись от моего горла, последнее, что я помнила, это свое слабое хныканье:
— Ты обещал.
Потом я провалилась в темноту.
