— Нужен ты, такой неуч, в коммунизме.
— Пригожусь, — как-то очень уверенно сказал Валерий, задиристо вскинув на Павла серые глаза с усмешинкой. — Я со своими семью специальностями нигде не пропаду. А потом, почему же я неуч? Курсы повышения я посещаю. Книги по профессии горняка читаю. А заниматься посторонними предметами, которые не требуются мне для работы, просто не хочется, да и времени жалко.
— Смотри.
Валерий повернулся ко мне и сказал:
— Вот так все на меня и давят. Отец с матерью постоянно мне Павла в пример ставят. Даже младший брат — он в политехническом — и тот начинает заедаться. А вот зачем мне учиться? У меня семь специальностей. И только в одной третий разряд. Ее я в детстве еще получил. А в остальных высший.
Мы стали подсчитывать специальности Валерия и на самом деле насчитали семь. И слесарь, и токарь, и сварщик, и проходчик… И всюду первый.
— А инженером я пока не хочу быть. Зачем мне, спрашивается, измывать себя ради диплома, как брат?
Валерий говорил все это в легкой и непринужденной манере веселого человека, который, видимо, спорил на эту тему столько, что может сейчас пошучивать и посмеиваться. Он и на самом деле убежден, что, имея золотые руки, которым каждое дело близкое и понятное, он проживет всегда и всюду. И мне он очень нравился своей рабочей талантливостью, о которой он знал.
Павел, который прислушивался к нашему разговору, наконец не выдержал и вмешался:
— Все равно тебе придется учиться. Дело не только в дипломе. Дело и в общей культуре.
— У меня телевизор есть.
— Вот и поговори с таким!..
— Сам начал. Я ведь знаю все наперед, что ты мне скажешь. Что мы должны бороться за звание. Что это сейчас тенденция такая — всем учиться, что в Березниках учится половина рабочих, неловко отставать. Вот когда половина выучится, тогда, может, и мы начнем.
Он посмеивался. Ему нравилось злить старшего брата.
А в общем-то, если идти по трафарету, то должен бы я осудить сейчас Валерия: не учится и не желает, не стремится к тому, чтобы стать инженером («они меньше меня зарабатывают»). Но столько в нем было рабочей стати, такая в нем чувствовалась прочная производственная жилка, здоровая, дисциплинированная, что, будь я начальником цеха, лелеял бы и берег таких кадровых рабочих. Вот и сейчас не поднимается у меня рука, чтобы осудить его. К тому же, когда после просмотра киноочерка мы остались вдвоем и заговорили о веерном способе отбойки руды, который в те дни внедрялся в горном цехе Березниковского калийного комбината, Валерий рассказал мне столько интересного, с таким знанием дела ругал проектные институты, которые плохо помогают предприятию, столько набросал мне проблем, что я, говоривший на эту тему со многими учеными-переучеными специалистами, развел руками от удивления и уважения к этому парню.
