Шесть классов средней школы за плечами — слишком слабое оружие для такого наступления.
Михаил не пришел ко мне.
Что ж, я могу понять его состояние. Его обостренное чувство неудовлетворенности собой: что-то недоделано, что-то большое упущено, с чем-то нужно рвать, на что-то решаться. И эта неудовлетворенность — лучшее свидетельство тому, что он пойдет вперед. Пусть это очень трудно, пусть семья, пусть не такая свежая голова, какой она была в пятнадцать лет. Пусть! Жизнь подталкивает, заставляет идти вперед. Рано или поздно она спросит:
— Почему ты отстал?
По всем жизненным счетам когда-нибудь приходится рассчитываться.
А что, если этот вопрос зададут тебе, Михаил, твои дети:
— Почему ты отстал, папа?
Михаил не пришел ко мне. Что ж, будем ждать, когда он почувствует в себе силы заглянуть в свою душу, переворошить свое прошлое и прийти для разговора о себе, о жизни.
У тех, кто вступил в трудовую жизнь в четырнадцать, кто с детства почувствовал себя хозяином на заводе, есть на производстве одно большое преимущество — опыт, накопленный с детства, знание техники и рабочие ухватки, которые, как и все полученное в детстве, уже никогда не вытравишь, не зачеркнешь. Спортсмен, научившийся грамотно бегать в десять лет, не испортит технику бега в пятьдесят. Может быть, поэтому далеко не все, с кем мне пришлось встречаться во время поисков, поняли эту суровую необходимость времени — учиться. В этом отношении очень характерен спор между Валерием и Павлом Богомоловыми, при котором я присутствовал.
Валерий, средний брат в семье Богомоловых, тоже снимался в 1935 году в киноочерке. Правда, в отличие от своего брата, который на съемках ходил в премьерах, Валерий оставался на вспомогательных ролях, обозначал толпу, массовку.
Братья живут сейчас в разных концах города. Встречаться приходится не так часто, и оба были искренне обрадованы, встретившись на повторной премьере старого киноочерка.
— Ну, поздравляю, — тряс руку Павла Валерий, стройный, моложавый, с тоненькими усиками и каким-то насмешливым выражением лица. Это выражение не покидало его глаз и уголков губ.
— А ты все не учишься?
— Зачем?
— Значит, и дальше собираешься жить со своими семью классами?
— Мне хватает. У нас в руднике знай вкалывай. Печорины да Ларины — плохие помощники. Сам знаешь. А терять молодые годы на учебу совсем не резон. Вон ты какой стал. Лучше я погуляю.
— Догуляешься. Потом вспомнишь — поздно будет.
— А там и коммунизм рядом.
