— Выходит, репутация вассала, вспомнившего о пыльных клятвах давно почивших предков, вас вполне устраивает.
— Вполне, — кивнул Мондави, низко опустив голову, чтобы Антрагэ не увидел его глаз, — если к этому добавится Водачче.
— Вы хотели получить Водачче себе, когда его дож решился-таки подписать унию, но вам этого не дали сделать. Город находится под прямым подчинением Феррары, а значит — Отца Церкви, и ни один торговый князь после изгнания или гибели Виллановы власти там не имеет.
— Вы весьма проницательны, барон, не зря ваш — и, надеюсь, будущий мой — сюзерен отправил вас в Водачче. Я хочу этот город себе, и я его получу! Ради этого я готов пойти на разрыв с Салентиной, дожи Ажитационне и Кьезо пляшут под мою дудку, и выйдут из унии по первому моему приказу.
Антрагэ задумался, а знает ли вообще Мондави о том, что герцог Фиарийский собирается стать самостоятельным королём, отделив свои земли, к которым добавит не только Водачче, но и владения торгового князя, от Адранды. Это означает войну, и для Мондави, скорее всего, на два фронта — против адрандского короля и бывших соотечественников. Антрагэ даже захотелось поделиться с торговым князем своими мыслями на сей счёт, но он не стал этого делать. В первую очередь служил своему сюзерену, а Рене Льву нужен такой союзник, как Мондави — честолюбивый и амбициозный, привыкший получать всё, что пожелает, не мытьём так катаньем. Он будет верен Рене Льву ровно до тех пор, пока это будет ему выгодно, и вот тут война на два фронта может сыграть скорее на руку герцогу Фиарийскому. Ведь остаться один на один со всей Салентиной без какой-либо поддержки Мондави вряд ли захочет.
— Я думаю, наш общий дальний родич граф де Кревкёр скоро приедет к вам в гости, навестить вашу прекрасную супругу и засвидетельствовать ей почтение нашего, — на этом слове Антрагэ сделал ударение, — сюзерена. И свита чёрных рейтар у него будет достаточно велика.
Мондави на мгновение поднял голову и улыбнулся, но как-то тускло и фальшиво. Сразу стало ясно, что улыбаться этот человек не привык, по крайней мере, улыбаться искренне.
— Напоследок, — сказал торговый князь, — я хочу предупредить вас насчёт капитана Квайра. Он хитрый и опасный человек, и, по моим сведениям, верно служит королю Страндара — никому более.
Антрагэ кивком поблагодарил его за эти слова и сказал:
— Остаётся надеяться, что в этом деле интересы Страндара и нашего сюзерена совпадают.
Капитан Квайр в то же время отправился в куда худшую таверну, находящуюся ближе к порту, в не самом скверном, но всё же далеко не респектабельном районе Аземейнша. Таверна ничем не выделялась среди ей подобных, однако народу в ней было немного. Все знали, что здесь подают сильно перчёную, чтобы скрыть, что она испортилась, рыбу, таких же креветок, а вместо пива чуть разведённую им воду. Вина в таверне не подавали никакого, а крепким можно было всерьёз отравиться. И им травились немногие завсегдатаи, не обращающие внимания на грязные кружки и мух в тарелках, да и пиво цвета мочи, которым запивали крепкие напитки, было им нипочём.
