Тревога в глазах Вереска стала еще больше.
– Вставай! Нам надо запрячь ло’ошадей и ехать!
– Куда? – спросила я, вглядываясь в лицо друга. Он был бледным, как некрашеное полотно, на левой щеке – кровоточащая царапина. Я осторожно коснулась алой полосы. – Ты упал?
Вереск сморщился, как от боли.
– Упал. Вставай, Шуна. За’апрягай лошадей.
Лошадей... Точно. Я вспомнила, что у меня есть двое гнедых, фургон и этот хромой. Но чего-то еще не хватало. Чего-то очень важного... Неосознанно я тронула рукой грудь, которая ныла от боли, и в этот миг меня бросило в жар.
– Рад! Где мой ребенок?! – я хватила Вереска за плечи и сжала их так, что он вздрогнул от боли. – Где он?!
Ужас накрыл меня черной волной.
– Здесь. Рядом. Не’е волнуйся, с ним все хорошо, – мальчишка указал рукой в сторону фургона, который постепенно проступал в тающем тумане. – Он там... В траве. Спит.
Забыв про все я ринулась к нашей повозке. Рад и правда лежал рядом с ней – пеленки сбились, и он остался почти совсем нагим под прохладным весенним ветром... Я подхватила сына и прижала к груди.
Малыш мой...
Но почему он здесь?
Оглядевшись, я увидела людей, распростертых в траве. Как будто великан беспорядочно раскидал своих тряпичных кукол. Эти люди... они... ну, конечно, это же разбойники из Рогатой Щели! Память разом вернулась ко мне – будто кипятком обдало.
Только что тут случилось?!
Я крепче обхватила сына, гляделась в его крохотное личико. Рад спал крепко, слишком крепко... Не замечая ни холода, ни движения, не отзываясь на запах молока.
– Шуна, запрягай! – голос Вереска дрожал от волнения. – Не те’еряй времени!
И в самом деле. Какой бы демон тут ни порезвился, нам стоило убраться отсюда побыстрей. Я взлетела по ступеням фургона, сунула Рада в его колыбель и белкой метнулась обратно наружу, завертела головой, выискивая наших лошадей.
Вот они! Хвала богам, стреноженные на ночь, гнедые далеко не ушли. Они выглядели взволнованными и в первый миг даже дернулись от меня в сторону, но почти сразу признали и потянулись мордами к моим рукам. Я распутала веревки на их ногах и быстро повела обеих к фургону.
– Давай, помоги мне! – крикнула Вереску, сердясь, что он до сих пор еще не встал.
– Я не могу... – его ответ заставил меня на миг споткнуться. – Про’ости... Тебе придется самой все сделать.
Гори оно все в пекле! Обойдусь и без этого убогого!
Движения были отточены. Я управилась с упряжью скорее, чем когда-либо. За это время Вереск с трудом дополз до ступенек фургона. Когда я подбежала к нему, он пробовал влезть наверх, тяжело повиснув на нижней доске и ухватившись руками за ту, что повыше. Еще никогда я не видела его таким слабым и беспомощным.
