– Ох, господи... – я словно очнулась от дурного сна. Стыд и ужас накрыли с головой. Я зажала рот рукой и быстро опустилась на колени, умоляя всех богов, чтобы только он не разбил себе голову о стоящую рядом печку. – Прости! Прости меня, пожалуйста! – слезы брызнули из глаз, когда я увидела, что Вереск медленно пытается сесть, потирая ушибленное плечо. – Прости, Каи...
Я крепко обхватила его руками, уткнулась лицом в грудь и попыталась сказать еще хоть что-нибудь, но изнутри рвались только слезы и этот дикий звериный вой, который невозможно держать в себе. Очень осторожно ладони Вереска легли мне на спину. Теплые, невесомые, такие родные... Мой светлый мальчик, мой милый ласковый котенок... Боги, зачем, зачем он со мной связался?
– Я распрягу лошадей. Ложи‘ись спать, Шуна. Ты устала. Ложись. Завтра будет лучше...
5
Снова этот проклятый мост! Мне-то казалось, он остался далеко позади...
Я подошла к нему вплотную и увидела, что заслона больше нет, и маленькой башни нет тоже, и толстого сторожа. Посреди каменной переправы стоял человек с неровно обрезанными светлыми волосами. Ветер трепал его старый латанный плащ и длинные пряди цвета сухого ковыля.
– Эли... – Я замерла, сделав лишь пару шагов по мосту, а потом, забыв про все, бросилась к нему и сжала в объятиях. – Любимый... Откуда ты здесь?
Он улыбался, смотрел на меня ласково. На шее сверкало на цепочке старое серебряное кольцо с синим камнем. Оно всегда пугало меня, сама не знаю почему. Вот и в этот раз я протянула руку, чтобы спрятать цепочку за ворот его рубахи, но не успела...
– Шуна, у тебя волосы отросли.
Волосы? Я тронула голову и нащупала короткие завитки на месте прежней густой гривы. Ах, как нежно он перебирал ее когда-то своими изрезанными пальцами. Я помнила каждый шрам на этих руках. Каждый. Но почему мои волосы стали такими короткими?
Я смотрела в его синие глаза и падала, падала в глубокую яму воспоминаний.
Наш сын. Его измена. Мое одиночество.
– Зачем ты здесь?! – вспомнив все, я вспомнила и то, что он больше не был моим, а я не была его.
Я теперь стала ничья. Ничья дочь, ничья сестра, ничья жена.
– Не знаю... – пробормотал он растерянно. – Просто так вышло...
– Уходи! – я оттолкнула его что было силы. Боль вошла в мое сердце отравленным ножом. – Не хочу больше видеть тебя! Никогда! Слышишь? Убирайся прочь!
– Но Шуна... Пожалуйста...
– Убирайся! – я схватила лежавший под ногами камень и бросила в него. – Ненавижу тебя!
