Я не знаю, что может быть удивительней, в чем еще кроется столько Силы и жизни. Полотно самых ценных моих воспоминаний соткано из прикосновений.
Говорят, что люди не помнят своих ранних дней.
Но я и тут отличился...
Моя память хранит много такого, чего не должна. Вопреки логике и здравому смыслу.
Конечно, я не помню себя самого в младенчестве, но в моем сознании отчетливо запечатлелись разные чувства и ощущения, которые я мог испытать только тогда.
Там были страх, голод и холод. Они казались мне основой моей жизни, неизменной константой. Я не знал ничего иного и принимал такое течение судьбы за единственно возможное.
А потом впервые я ощутил прикосновение рук, которые подарили мне любовь и тепло. Это было столь отлично от всего, чем я жил прежде, что отпечаталось в моем сознании яркой золотой нитью, пронзающей все бытие.
Я полюбил эти руки еще прежде, чем узнал по-настоящему ту, которой они принадлежали. Много позже, когда искра разума разгорелась в моем сознании, я сумел сопоставить те первые прикосновения, уносящие меня из царства мрака в мир света, и женщину, которая всегда была так ласкова со мной, что я не мог до конца поверить, будто она – не моя родная мать. Это казалось ошибкой, недоразумением, обидным настолько, что порой я не выдерживал давления внутренней боли и ударялся в слезы даже посреди игры. Особенно часто это случалось в те годы, когда Даниэль уже нашел мое самое больное место, но еще не осознал насколько опасно в него тыкать.
Впрочем, после того случая в детской он больше никогда не рисковал напоминать мне, что Элея – не моя мать.
Лиан шевельнулся и что-то вздохнул сквозь сон. Я всегда удивлялся тому, как крепко он умеет спать. Бесценная способность, которую сам я утратил уже давно.
Ручей тихо бормотал свою мерную песенку в овраге неподалеку от нашей стоянки. Я взял котелок и спустился к нему. Вода была холодна и так вкусна, как это возможно только в лесу, вдали от больших городов. Напившись, я умылся, набрал полный котелок и хотел уже вернуться назад, но вместо этого, сел на влажную от росы траву и заслушался чистыми звуками утра.
Мы были в пути уже почти неделю. И кони наши – лучшие кони из всех, что только можно найти – не знали усталости, отмахивая своими копытами долгие расстояния от Золотой Гавани до Восточного удела. Чем дальше мы удалялись от дома, тем сильней сжималось мое сердце, терзаемое разлукой – не первой и не последней.
Конечно, я мог бы остаться в Золотой, не таким уж важным был этот поход, и Лиан прекрасно управился бы и без меня. К тому же отец ясно высказался против. Да и Айна не обрадовалась, чего уж там... Но за нее я не тревожился: во дворце рядом с двумя лучшими колдунами она была в безопасности – что со мной, что без меня. Отцу же я напомнил, как несколько лет назад он сам ратовал за скорейшие поиски некого одаренного юного мага. А вот отпускать Лиана одного мне не хотелось до зубовного скрежета. Хотя путешествие обещало быть коротким, спокойным и не сулящим никаких опасностей.
