Еще он любил и умел стрелять. Он поочередно поимел пневматическую винтовку и пистолет, мелкокалиберную, «зауэр» 16 калибра и папин парабеллум 9 калибра. Отец сам водил его в ГБешный тир, оборудованный и движущими мишенями, и электронными прибамбасами, приближающими тренировки к реальности. Там не было типичных для милиции наушников-глушителей, стрельба проводилась в естественных условиях. А учил Романа сам папахен, прошедший отличную подготовку на фронте в роли командира разведроты!
Надо сказать, что послевоенные работники партийных и прочих учреждений были настоящими патриотами. Это потом они выродились в чиновников и двоедушных плебеев. И среди них жемчужинами вспыхивали потомки дворян, перешедших на сторону большевиков после революции (как они говорили сами: «На сторону России») и не расстрелянных в бесчисленных чистках и отборах.
Так что стержень у Романа Был настоящий, добротный. А суровость отцовского воспитания смягчала мамина забота. Мама была обычным врачом терапевтом, которая после рождения сына работу бросила и переключилась сугубо на домашние хлопоты.
То, что рос и воспитывался мальчик в суровых условиях Сибири тоже сыграло в его пользу. Сибирские мальчишки с детства на ты с тайгой и сопутствием таежного быта — охотой, рыбалкой и собирательством. Хотя грибы и ягоды, черемша и дикий чеснок вроде как в ведомстве девчонок, мужской половине остаются кедровые орехи, золотой корень и чага.
Так что сибиряка не сравнить с бледным москвичом, выросшем в тенетах метрополитена и на угарных улицах среди машин на скверном бензине. Правда, после горбачевской диверсии машины и бензин стали европейского качества, но их количество прибавилось, что не принесло пользы московской ребятне…
Следует добавить, что Роман был третьим мальчиком в семье, поздним ребенком — родителя к старости хотели девочку. Холодная строгость отца была смешена и с разочарованием. Ну а мать навсегда отдала привязанность первенцу.
Так что в некоторой степени мальчик чувствовал себя брошенным, обделенным. Несколько ожесточил его к семье маленький эпизод из детства.
Когда утро — все заняты. Мама хлопочет на кухне, папа просматривает какие-то бумаги, а дедушка еще спит. У дедушки старческая бессонница, он все время это твердит, поэтому он утром спит.
Ромка полусонный стоит на балконе. Весна теплая, у второклассников занятия в школе уже начались, но Ромка все равно встает утром со всеми. Ему нравится эта дорожная суета, нравится сесть со всеми за стол, позавтракать. И особенно ему нравиться, что после завтрака он со спокойной совестью может вновь лечь в кровать и досмотреть утренние сны.
