— Не было бы лучше, если бы ты отвез ее к психиатру?
— Я сделал это. Я даже оставил ее в психиатрической клинике по их рекомендациям, но ей стало хуже, и она начала резать себя. Я был вынужден вернуть ее обратно. В то время я все еще горевал по Илаю. Я не мог потерять и Эбби тоже.
Эбби.
Он все еще называет ее так даже спустя столько времени.
Я обдумываю его слова, но не могу сформировать четкие мысли. Мгновение мы с папой смотрим вдаль, на ледяной ветер и темнеющие тучи.
На серые-серые облака.
Идите вы, облака. Почему вы должны усугублять мои страдания?
— Ма причинила им боль в какой-то момент, не так ли? — мой голос едва слышен. — Эйдена пытали, папа.
— Сначала она только обедала с ними и рассказывала им об их дне. Мальчики с улиц любили ее. Эбби была доброй и терпеливой и умела вести себя с детьми.
— Что поменялось?
Он проводит рукой по лицу и вытирает указательными пальцами брови.
— Я не знаю. Думаю, ее состояние обострилось.
— Обострилось?
— Однажды я пришел домой и застал ее сидящей в спальне. Она пела и расчесывала волосы, ее руки были в крови. Я побежал в твою комнату, испугавшись, что она что-то с тобой сделала. К счастью, ты спокойно спала.
— Ч-что случилось?
Его челюсти сжимаются, и я распознаю в этом жесте гнев. Папа не часто показывает свои эмоции, и я, вероятно, унаследовала от него свой пустой фасад.
— Я обнаружил двух детей в подвале. Они были на грани голода, а их колени были исцарапаны и порезаны горизонтальными полосами. Это было ужасно.
— Двух?
Он бросает мимолетный взгляд в мою сторону.
— Ты видела их тогда, но не помнишь.
— Они были.. живы?
— Да. Раны не были смертельными, но они голодали и находились на грани смерти. Эбигейл обычно кормила детей и никогда не прикасалась к ним. Когда я спросил ее, почему она это сделала, она сказала, что у них не было травмы Илая, когда он упал с велосипеда, поэтому она исправила это.
Я задыхаюсь и прикрываю рот свободной рукой
— И ты позволил ей находиться рядом с детьми?
— Нет. — он качает головой. — Не после того случая.
— Слава Богу.
— Она выместила это на тебе, принцесса. — он сжимает мою руку в своей. — Я пытался защитить тебя, как мог, но у меня ничего не вышло.
— Папа, не говори так.
— Я признаю, что подвел тебя. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы запер ее в психиатрическом отделении.
Я качаю головой.
— Я знаю, что ты не смог бы. Это произошло сразу, после смерти Илая. Если бы мы с тобой потеряли их обоих в такой короткий срок, это погубило бы нас.
