Он морщится, но не комментирует. Возможно, как и я, папа понимает, как сильно она разрушила нашу жизнь.
— Ты должна понять, что смерть Илая сильно ударила по твоей матери. До того, как мы поженились, Эбигейл страдала маниакальными эпизодами, депрессией и тревогой. Она не любила врачей и часто прятала свои лекарства. Иногда она вообще переставала их принимать. Когда она забеременела Илаем и родила его, она больше не нуждалась в таблетках. Будто она нашла цель в жизни. Поэтому, когда его не стало, ее цель умерла вместе с ним. Можно с уверенностью сказать, что в тот день мы все потеряли часть себя.
Я придвигаюсь ближе к нему и обнимаю его за руку, молча выражая свою поддержку.
— Единственный способ выжить для твоей матери состоял в том, чтобы представлять, что Илай все еще жив. Через два месяца после его смерти она привела домой мальчика и сказала мне, что нашла Илая на рынке. Я вернул его родителям и извинился. Затем она начала делать это за моей спиной с помощью Реджинальда. Этот негодяй шёл на все ради денег. Он был умен и приводил к ней бездомных, осиротевших или сбежавших мальчиков только потому, что их никто не ищет. Единственным условием Эбигейл было то, что они должны выглядеть как Илай.
Я хмурюсь еще сильнее.
— Я смутно это помню.
Кусочки медленно складываются воедино.
Я называла дядю Реджинальда супергероем, потому что монстры исчезали, когда появлялся он.
В своем маленьком уме я обычно классифицировала маниакальные эпизоды мамы, как монстров. Она была одета в белое, обнимала меня до смерти и водила к озеру. Когда она была в белом, она никогда не улыбалась и всегда казалась не от мира сего.
Она была монстром.
Однако, когда появлялся дядя Редж, она надевала красные платья, красила губы красной помадой. Она была сногсшибательной. Она больше улыбалась, и в ней было столько энергии, что иногда это сбивало с толку.
Она гуляла и играла со мной. Читала мне сказки, смеялась и шутила.
Она была мамой.
Мои глаза расширяются, а сердце чуть не падает на траву.
Значит ли это, что ма веселела только тогда, когда дядя Редж приводил ей мальчика с улицы?
— Что она с ними делала?
Мой голос такой навязчивый, что пугает до чертиков.
— Обнимала их и говорила им, что она рада, что ее Илай дома. — он вздыхает. — Она никогда не причиняла им вреда, поэтому я позволял ей сохранить эту привычку.
— Ты позволял ей? — я пищу.
— Они ели с нами и проводили с ней несколько часов. Когда наступал вечер, они брали деньги, одежду и уходили. Это был беспроигрышный вариант. У мальчиков была еда и кров на весь день, и твоя мама была счастлива.
