– А я и беспокоюсь. Уж можете мне поверить.
Хоган выпрямился, помахал на прощание рукой и поскакал за каретой, которая, выехав за ворота, влилась в поток беженцев.
Стук копыт затих. Из-за облачка выглянуло солнце. Французское ядро врезалось в дерево на вершине холма, и над склоном как будто расцвел красный цветок. Глядя на уносимые ветерком лепестки, рядовой Дэниел Хэгмэн покачал головой:
– Как на венчании. – Он повернулся – о крышу ударила пуля – и достал из кармана ножницы. – Закончим, сэр?
– А почему бы и нет, Дэн. – Шарп опустился на ступеньку и стащил с головы кивер.
Сержант Харпер проверил часовых, еще раз напомнив, что смотреть надо на север. На холме, возле одинокой пушки, появились португальские кавалеристы. Мушкеты еще стреляли, однако отступающих становилось все больше, и Шарп знал – еще несколько минут, и оборона падет окончательно. Хэгмэн взялся за дело.
– Вам же не надо, чтоб уши закрывало, так, сэр? – спросил он у Шарпа.
– Мне нравится покороче, Дэн.
– Понял, сэр. Та служба хороша, что быстро кончается. А теперь, сэр, сидите тихо. – Шарп почувствовал укол – Хэгмэн заколол вошь у него на шее, потом плюнул на палец и стер кровь. – Так что, лягушатники возьмут город, а, сэр?
– Похоже на то.
– А потом пойдут на Лиссабон?
– Лиссабон далеко.
– Может, и далеко, сэр, только их-то, чертей, много, а нас совсем чуть-чуть.
– Говорят, Уэлсли приезжает.
– Вы нам только об этом и твердите, сэр, только он же не чудотворец?
– Ты дрался в Копенгагене, Дэн. И здесь, на побережье. – Шарп имел в виду бои под Ролисом и Вимейру. – Должен сам знать.
– Из стрелковой цепи, как ни гляди, все генералы одинаковы. Да и кто знает, приедет ли сэр Артур на самом деле?
Слухи о предстоящей смене генерала Крэдока ходили уже некоторое время, но пока ничем не подтверждались, а потому верили в них немногие. Большинство считали, что британцам надо выходить из игры и пусть Португалия достается французам.
– Поверните голову вправо, – сказал Хэгмэн.
Ножницы деловито щелкали, делая свое дело, и даже не остановились, когда возле церкви на холме упало ядро. Над побеленной колокольней выросло облако пыли, а по стене ее пробежала вдруг трещина. Пушка выстрелила, и португальских кавалеристов затянуло дымом. Вдалеке прозвучала труба. Затрещали мушкеты. И снова тишина. Где-то за холмом, должно быть, горел дом – к небу тянулся густой столб дыма.
– Зачем называть дом «Прекрасным чертогом»? – подал голос Хэгмэн.
– А я и не знал, что ты умеешь читать.
