Чем же был вызван этот раскол и каковы были разногласия, наметившиеся во время полемики?
Как это ни странно, вопрос этот до сих пор не получил освещения в нашей литературе. Полемика «Современника» с «Русским словом» обычно обходится полным молчанием историками нашей литературы и общественной мысли даже в тех случаях, когда, казалось бы, они никак не могли бы обойти ее. Достаточно указать в виде примера на покойного А.Н. Пыпина, посвятившего специальную работу журнальной деятельности М.Е. Салтыкова 1863 – 1864 гг.[35] и не сказавшего в ней ни слова о тех его статьях, которые вызвали протест со стороны «Русского слова» и явились началом интересующей нас полемики[36]. Насколько нам известно, только А.Л. Волынский в своей книге «Русские критики» и проф. И.И. Иванов в его «Истории русской критики» уделили внимание интересующему нас столкновению двух радикальных журналов. Однако, и тот и другой ограничились чисто внешним изложением хода их полемики и не выяснили причин, ее вызывавших. Для читателя работ Волынского и Иванова остается совершенно неясным, была ли эта полемика выражением серьезных идейных разногласий между вступившими в нее журналами или же просто руготней журналистов, стремящихся резкостью выражений привлечь к себе внимание читающей публики. К тому же отрицательное отношение к радикализму 60-х годов обоих авторов, писавших об этой полемике, сказалось на их изложении и побудило их центр своего внимания перенести не на содержание полемики, а на те «verba novissima» (по выражению одного из сотрудников «Отечественных записок» того времени), которыми с ожесточением обменивались друг с другом полемизировавшие. Между тем, эта полемика была для своего времени событием, имевшим большое общественное значение и отразившимся на дальнейшей эволюции русской общественной мысли. Вот почему она, по нашему мнению, вполне заслуживает внимания тех, кто интересуется нашим прошлым.
— — —
Для того, чтобы полнее уяснить себе обстоятельства, породившие разрыв между «Современником» и «Русским словом», необходимо вкратце напомнить политическую обстановку, сложившуюся в России ко времени этого разрыва.
Наступил 1864 год. Польское восстание, вспыхнувшее в предшествовавшем году, было окончательно подавлено. Победители жестоко мстили побежденным. В Северо-западном крае широко развернулась кровавая деятельность Муравьева-вешателя. Вместе с подавлением польского восстания рухнули и те надежды, которые связывались с ним революционно настроенной частью русского общества. Крестьянское движение, столь интенсивное в 1861 – 1862 гг., замирало. Широко распространенное убеждение в том, что к весне 1863 года, ко времени введения в действие уставных грамот, регулирующих отношения освобожденных рабов к их прежним владельцам, вся Россия будет объята восстаниями крестьян, недовольных обманной волей, оказалось совершенно ошибочным. Наоборот, в деревнях восстанавливалось спокойствие. Крупнейшая революционная организация 60-х годов, строившаяся в расчете на крестьянское восстание в 1863 г., охватившая ряд крупнейших городов и насчитывавшая в своих рядах сотни членов, – тайное общество «Земля и воля», – распалась. Руководители общественного движения предыдущих лет сидели в царских тюрьмах. Н.Г. Чернышевский ожидал в Петропавловской крепости предрешенного уже обвинительного приговора; гнусная роль, сыгранная в его деле Вс. Костомаровым, не была тайной для общества. Правительственная и общественная реакция расширялась и углублялась. Вчерашние либералы и радикалы, кокетничавшие своей левизной, притихли или превратились в горячих сторонников правительства. Популярность и влияние Каткова, сумевшего точно учесть начавшуюся реакцию, росли с каждым часом.
