Вождь Алрих приехал на своей белой лошади, которая была уже не столь белой, потому что была залита кровью, своей и чужой, людской. У Алриха было разрублено левое плечо, рука висела, как надломленная ветвь, а он стонал и улыбался в безумии. И ещё сотня всадников вернулась с вождём. Остальные лежали в долине. Отовсюду к обозам подходили гутоны, тай-фалы, гепиды, герулы. Многие бросались к курдюкам и сосудам с водой и пили до одурения. Многие падали наземь и засыпали как мертвецы. Почти никто не ел, словно бы воины пресытились в битве мясом и кровью врагов. Потом была ночь. Я распорядился зажечь много костров, палить все разломанные повозки, чтобы спящие воины не примёрзли к земле, чтобы римляне не напали в темноте на спящий лагерь. Но римляне тоже жгли костры и спали, поверженные усталостью. Проверив охрану, я собрал десяток отроков, мы взяли тлеющие ветки и пошли в поле. Многие другие племена тоже послали своих отроков. И римляне послали своих людей. И ходили по полю, встречались, но не нападали друг на друга. Мы все искали выживших, некоторые искали своих вождей или родственников, даже убитых. Живых мы находили по стонам. Найдя своего воина, отрок смотрел ему в глаза и должен был понять, чего хочет душа воина и чего желают боги. Чаще всего после этого стон смолкал. Мальчики гутонов с детства приучены делать один удар, который прекращает страдания. Некоторым раненым отроки помогали выбраться из-под завала тел, оружий, доспехов и волокли их к обозу. За ночь мы собрали три десятка своих воинов ранеными. Доспехи и оружие врагов не трогали и не грабили мертвецов. Для того не было ни времени, ни сил. И битва ещё не окончена. Поле с мертвецами достанется победителю, а победителя должен был выбрать второй день.
Перед рассветом я уснул ненадолго, но с первыми лучами встал, боль не давала спать. Я сменил охранение, разбудил нескольких рабов и приказал готовить еду. Рабы стали резать множество свиней и печь на кострах мясо. Воины просыпались голодными и сразу начинали есть. Некоторые в соседних обозах послали женщин и рабынь к реке за водой. Мы боялись, что римляне нападут на них. Но римляне не выходили из лагеря. И мы за весь день не напали на римлян. Войска и той и другой стороны были слишком истощены. Но римляне ждали подкреплений. А нам нечего было ждать. Наше войско только уменьшалось, ведь время от времени некоторые племена и дружины откалывались и уходили своими путями. В тот день мы должны были справить тризну. Но мы не могли собрать и сжечь всех погибших. Мёртвых было слишком много. А у нас не было сил, и не было уже дров для больших костров, потому что мы жгли много дров, спасаясь от холода, и сожгли уже все деревья вокруг, и кустарники, и многие свои повозки разломали и сожгли. Мы смогли предать огню только некоторых, самых знатных, храбрых и славных воинов. Прочие остались пищей римским собакам и стервятникам.
