– Поверить не могу, что ты его попробовала, – сказала леди Уинстед. – Это же опасно.
– Мне просто было любопытно. Маркус сделал такое лицо, когда пил его. И ему явно было больно, когда я вылила его в рану. Кроме того, это всего лишь капля.
Мать обеспокоенно вздохнула:
– Скорее бы приехал доктор.
– На это все еще потребуется время, – заметила миссис Уэзерби. – Час, по меньшей мере. Это если он принимает пациентов дома, А если он уехал…
Её речь оборвалась.
На несколько минут все замолчали. Единственным звуком оставалось дыхание Мркуса, неглубокое и затруднённое. Наконец, Онория не выдержала тишины и спросила:
– Что же нам делать теперь?
Она посмотрела на ногу Маркуса. Она выглядела незащищённой и открытой, слегка кровоточа в некоторых местах. – Нужно наложить повязку?
– Я так не думаю, – ответила мать. – Её придётся снять, когда приедет доктор.
– Хотите поесть? – спросила миссис Уэзерби.
– Нет, – ответила Онория, хотя она была голодна. Она умирала от голода, но боялась, что не сможет ничего проглотить.
– Леди Уинстед? – тихо окликнула миссис Уэзерби.
– Возможно, что-то небольшое, – пробормотала она, не сводя встревоженных глаз с Маркуса.
– Может быть, сэндвич? – предложила миссис Уэзерби. – Или, Боже мой, завтрак! Ни одна из вас не завтракала. Я могу попросить кухарку приготовить яичницу с беконом.
– Приготовьте то, что будет проще всего, – ответила леди Уинстед. – И, пожалуйста, что-нибудь для Онории.
Она посмотрела на дочь:
– Ты должна поесть.
– Знаю. Я просто… – Онория не закончила фразы. Она уверена, что мать и так понимает, что именно она чувствует.
Рука мягко легла ей на плечо:
– Тебе лучше сесть.
Онория села.
И стала ждать.
Это было самое трудное из всего, что ей когда-либо приходилось делать.
Глава 11
Какая отличная штука этот лауданум.
Маркус обычно с подозрением относился к лекарствам и смотрел свысока на тех, кто их использует, но теперь у него возникло чувство, что он должен, по меньшей мере, принести свои извинения. Возможно, всему миру. Поскольку стало совершенно очевидно, что до сих пор он никогда не испытывал по-настоящему сильной боли. Такой боли.
Дело не в самих уколах и вырезании плоти. Довольно больно, когда твоё тело режут на куски, словно дятел долбит ствол дерева, но не это самое плохое. Это больно, но можно выдержать.
Нет, Маркуса просто убивало, когда леди Уинстед начинала лить на него бренди. Каждый раз она выплескивала, по меньшей мере, галлон жидкости прямо на рану. Она могла бы развести на нём костёр, и то было бы не так больно.
