И приидохомъ къ церкви Въскресения Христова к западным дверем. И се множьство людий заступили двери церковныя, и не могохомъ тогда въ церковь внити. Тогда князь Балдвинъ повеле воином, и разгнаша люди насилие, и створиша яко улицю олне до Гроба, и тако могохом проити сквозе люди ольне до Гроба. И приидохом къ восточным дверемъ Святаго Гроба Господня, и князь по час прииде и ста на месте своем на десней стране у преграды великаго олтаря, противу всточным дверем и Гробным; ту бо есть место княже, создано высоко.
И повеле князь игумену Святаго Савы стати над Гробом с своими черньци и с правоверными попы. Мене же худаго повеле поставити высоко над самыми дверми Гробными, противу великому олтарю, яко дозрети ми лзе бяше въ двери Гробныя. Двери же та Гробныя все трои запечатаны бяху, и запечатаны печатию царскою. Латиньстии же попове в велицем олтари стояху. И яко бысть 8 час дне, и начаша вечернюю пети на Гробе горе попове правовернии, и черноризци, и вси духовнии мужи; пустынници мнози ту бяху; латина же в велицем олтари начаша верещати свойскы. И тако поющим имъ всем, аз ту стояъ, прилежно зрях ко дверем Гробным. И яко начяша чести паремии тоя суботы великиа,[232] на первих пареми изиде епископъ с дьяконом из великого олтаря, и приде къ дверем Гробным, и позре въ Гробъ сквозе крестець дверей техъ, и не узре света в Гробе, и възвратися опять. И яко начаша чести 6-ю паремию, тот же епископъ прииде къ дверем Гробным и не виде ничтоже. И тогда вси людие възпиша съ слезами «Кирие, елеисонъ», еже есть «Господи, помилуй!». И яко бысть 9-му часу минувшую и начаша пети песнь проходную «Господеви поим», тогда внезаапу прииде туча мала от встока лиць и ста над верхом непокрытым тоа церкве, и дождь малъ над Гробом Святымъ, и смочи ны добре стоящих на Гробе. И тогда внезаапу восиа светъ святый во Гробе Святемь: изиде блистание страшно и светло из Гроба Господня Святаго. И пришед епископъ съ 4-рми дияконы, отверзе двери Гробныя, и взяша свещу у князя того у Балдвина, и тако вниде въ Гробъ, и вожже свещу княжю первее от света того святаго. Изнесше же из Гроба свещу ту и даша самому князю тому в руце его. И ста княз-ет на месте своемъ, свещю держа с радостию великою. И от того вси свои свещи въжгохомъ, а от наших свещь вси людие вожгоша свои свещи, по всей церкви друг отъ друга вожгоша свещи.
Свет же святы не тако, яко огнь земленый, но чюдно, инако светится изрядно, и пламянь его червлено есть, яко киноварь, и отнудь несказанно светиться.
