Ларионовы умели слушать.
Сначала Лунев, боясь утратить их внимание, рассказывал бегло: на буровой велись сварочные работы, видимо, тлела искра, ночью раздуло, вышка сгорела. Приехали на базу, начальник партии согласился восстанавливать и помог запчастями. Но тут кто-то начал болтать о пожаре, а вот кто — до сих пор неясно. Но так пересказывать удалось недолго. У Бориса возникало все больше о Польше вопросов. Наташа принесла бумаги и карандаш Виктор начертил план расположения буровой, балков, нарисовал пену, крюк, водила.
— Ты только не вздумай писать! — спохватился он. — У меня там еще не улеглось до конца.
Интерес к нему был теперь неподдельный. Борис расспрашивал обстоятельно, до мелочей, и Виктор заметил, как из нейтрального, никак не настроенного хозяина дома он превратился в журналиста. Можно было хорошо представить себе Ларионова на задании или в командировке: как он ставит вопросы, помогает избежать повторов, неожиданными уточнениями проверяет, правдиво ли описывают ему происшедшее. Он заверил, что у них не принято писать о родственниках или друзьях, как у хирургов — оперировать близких.
К полуночи они дошли до восстановления буровой. Борис предложил поставить на этом точку, а завтра-послезавтра продолжить.
...Когда Лунев проснулся, шел одиннадцатый час, Ларионовых дома не было, и детей тоже. Виктор плохо выспался на новом месте, в чужой постели, и потому спал долго. В кухне он нашел записку в одно слово: «Хозяйничай!», ключи и сковороду жаренного широкими ломтями мяса. Раздернул портьеры — за окном клубилось белесое варево, внизу блестел мокрый асфальт, сеял нескончаемый дождь. Виктор позавтракал, допил вчерашнее «божоле».
Внизу у подъезда остановилось такси. Лунев вспомнил, что должен приехать Гарик. Не было желания куда-нибудь ехать. В квартире Ларионовых в этот дождливый день хотелось сесть у журнального столика в японское кресло с длинным ворсом, взять в руки хорошую книгу, каких тут было предостаточно, включить настольную лампу, читать, курить и попивать винцо. «Наверное, им никуда не хочется выходить из своей квартирки, — поймал Виктор о хозяевах. — Интересно, есть у них друзья?»
Такси — салатная «Волга» — терпеливо стояло у подъезда. Значит, точно Гарик. Виктор вспомнил свое вчерашнее настроение, независимость и широту, и ему снова захотелось быть таким же. Он не задумался над тем, почему сегодня с утра у него совсем другое настроение. Надел плащ и спустился к машине. Гарик проворно выскочил навстречу, завидев его, и распахнул перед ним дверцу.
