Она посмотрела на него краем глаза, и у него закружилась голова.
Да. Да, видимо, женщина действительно может опьянить мужчину. Чёрт бы побрал послушного Стивенса, который положил конец их уютному тет-а-тету.
— Аннабель, дай мне свои мерки, прежде чем я сегодня уеду, — попросила Хэтти.
Аннабель подняла глаза от письма.
Гостиную заливал серый дневной свет. На диване, как императрица, возлежала Хэтти, а перед ней на низком столике стояла чаша с виноградом.
— Зачем они вам, мисс Гринфилд?
— Потому что у меня такое чувство, что тебя пригласят на новогодний приём Монтгомери, и тебе понадобится бальное платье.
— Очень маловероятно.
— Ты же приглашена на рождественский ужин к леди Лингем.
— Потому что я всё ещё буду находиться в Клермонте на Рождество.
— Ну, хорошо. Просто представь себе на секунду, что возникнет такая маловероятная ситуация, и тебя пригласят на самый большой приём года, а ты будешь вынуждена отказаться, потому что тебе не в чем на него пойти.
— А теперь представь, что я закажу бальное платье, а меня не пригласят.
Хэтти положила в рот ещё одну виноградину.
— Тогда у тебя останется бальное платье, а оно никогда не бывает лишним.
Аннабель вздохнула.
— Катриона, скажи теперь что-нибудь ты.
Катриона сидела в большом кресле, подобрав ноги.
— Я бы держалась подальше от балов в принципе, но так как мой отец настаивает на их посещении, я бы предпочла, чтобы на этот мы отправились все вместе, — ответила она, любезно подняв глаза от блокнота.
Аннабель прищурилась.
— Ты мне нисколько не помогла, дорогая.
— У Селесты появился новый шёлк изумрудного оттенка, — сказала Хэтти. — Мне сестра сообщила. — Она махнула рукой на письмо, лежавшее рядом с чашей с фруктами. — Ты будешь великолепно смотреться в изумрудном.
Селеста. Модистка с Бонд-стрит была настолько знаменитой, что при упоминании одного её имени всем сразу становилось понятно, о ком идёт речь, а такие люди, как Аннабель, знали её только по дорогим модным журналам, которые Хэтти тайком проносила в общую комнату их колледжа. Её шелка струились как вода… А наряды придавали золотую огранку бриллиантам чистой воды…
Аннабель опустила взгляд на письмо Гилберту, где она утверждала, что выздоравливает в оксфордских апартаментах Катрионы в колледже
Сент-Джонс. Если она сообщит ему, что проводит Рождество с герцогом Монтгомери и обсуждает шелка Селесты, они всей семьёй заподозрят, что её рассудок помутился после трёх месяцев учёбы в университете и прикажут вернуться в Чорливуд быстрее, чем она успеет сказать: «Счастливого Рождества».
