Аннабель вернулась к письму.
— Даже не рассмотришь моё предложение? — В голосе Хэтти прозвучало разочарование.
— Я не могу позволить себе бальное платье.
Последовала небольшая деликатная пауза.
— А я всё думала, что подарить тебе на Рождество.
Аннабель смерила подругу изумлённым взглядом.
— Хэтти. Я — не твоё благородное дело.
По крайней мере, у Хэтти хватило совести изобразить раскаяние на лице, пусть и всего лишь на мгновение. Потом в её глазах зажёгся лукавый огонёк.
— Конечно, нет, — ответила она. — Тебе это будет стоить недёшево. Пять часов в неделю позирования для портрета Елены Троянской.
Опять эта Елена Троянская.
— Изумрудный шёлк, — пропела Хэтти, — шампанское, вальс, завидные женихи. И…
Аннабель всплеснула руками.
— Так и быть. Получишь ты мои мерки и Елену Троянскую.
Лицо Хэтти вспыхнуло от радости, как свечи на огромной рождественской ели в главной гостиной Клермонта.
— Потрясающе!
В углу часы пробили два раза.
— Прошу прощения, — извинилась Хэтти, — сейчас должна проснуться тётушка.
Катриона с восхищением проводила подругу взглядом, пока дверь за той не захлопнулась.
— Она только что уговорила тебя позировать для картины, чего ты делать не хочешь, чтобы получить платье, которое тебе не нужно.
Аннабель пожала плечами.
— Это не важно. Меня всё равно не пригласят.
— Мне кажется Хэтти отчасти права, — задумчиво проговорила Катриона.
Аннабель нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня просто предчувствие.
Очень подозрительно. У Катрионы не было предчувствий, обычно в основе её высказываний лежал длинный список фактов.
— Какое платье ты наденешь на рождественский ужин? — спросила она.
— Из светло-голубого дамаска. — Это был лучший наряд, из тех, что ей отдала леди Мэйбл. Хоть Аннабель уже и надевала его в Клермонте, для ужина оно тоже сгодится.
— Я слышала, что между леди Лингем и герцогом существует некая… договорённость, — сказала Катриона.
О.
Румянец, вспыхнувший на щеках Катрионы, не оставил сомнений в природе этой договорённости.
Почему это должно её удивлять? Такие мужчины, как Монтгомери, по обыкновению всегда имели содержанок. Но не из числа равных себе по положению.
— Что из себя представляет графиня? — спросила Аннабель, как можно более безразличным тоном.
— Живёт по соседству. Старше герцога. Вдова, — ответила Катриона. — Она может иметь на него влияние, поэтому, возможно, нам следует нацелить нашу кампанию на таких дам как графиня.
— Великолепная идея, — пробормотала Аннабель, поёрзав на стуле. От прогулочного платья кожа неприятно зудела. — Знаешь, то голубое платье ужасно на мне смотрится.
