— Ну, ты даёшь, — Хорик трясущимися руками отстегнул привязной ремень и вылез наружу. — Не полечу с тобой больше.
— Да куда ты денешься? — я ободряюще похлопал его по плечу.
Начал сгружать мешки на конвейерную ленту через люк в высокой каменной стене.
— Привет, Арт!
Подошли двое: у блондинистого заморыша на руке зловеще расползлось светло-коричневое пятно меланомы. А его напарник, верзила с широким простоватым лицом, всё время кашлял, громко отхаркивался и сплёвывал комки красной слизи. Тоже не жилец.
Наконец со скрипом отъехала створка, и я сделал шаг внутрь. Разделся, бросил одежду в открывшийся в стене люк. И так голым, даже не пытаясь прикрыться, вступил в следующий отсек. Пробежал оранжевый луч сканера. Холодными манипуляторами роботы равнодушно ощупали тело, влезли в рот, нос, прямую кишку.
В следующем отсеке, выложенном потрескавшейся бежевой плиткой, обрушился ледяной дождь, заставив сжаться в комок. После душа поджидала выстиранная и высушенная одежда. В нос шибанул запах дешёвого мыла.
Ужин. Свет проникая сквозь покрытые пыльными разводами окна столовой, расчерчивал бетонный пол решёткой. Взяв на раздаче по миске с мерзкой жратвой, вместе с Хориком мы уселись за стол.
Но шум за спиной заставил подскочить на месте.
Двое что-то не поделили — кряжистый мужик с кудлатой бородой и тощий рыжий парень сцепились, от души мутузя друг друга. Когда клубок тел оказался рядом, я не выдержал и вскочил. Схватив драчунов за шиворот, со всей силы растащил в стороны.
— Вы спятили? — прошипел я. — Сдохнуть решили?!
В дверном проёме нарисовался охранник — плотный низкорослый дядька. Выпирая сквозь голубую рубашку, на брючный ремень вывалилось объёмное пузцо. Ножкой в ботинке из светло-коричневой кожи он постукивал в такт то ли мелодии, звучащей в его голове, то ли создавая музыкальное сопровождение. И наблюдал с хитрецой во взоре за нами. А я, замерев от ужаса, ждал, что он достанет пульт управления. Ошейники взорвутся, наши головы, подскакивая как мячи, с глухим стуком разлетятся в стороны. Из шей, пульсируя, фонтаном начнёт хлестать алая кровь, заливая пол.
Я видел это много раз. Но на этот раз могу и не увидеть.
Но тут с лица охранника сползла ухмылка. Он проронил лишь одну фразу:
— По местам, ублюдки.
Развернувшись, степенно ушёл, заложив руки за спину, покачиваясь в такт своей мелодии.
На дрожащих ногах я добрался до места и плюхнулся за стол, уткнувшись в миску с мерзкой коричневой жижей.
