Промелькнула внизу широкая площадь Теслы с фонтанами в виде трансформаторных катушек, изобретённых сербским гением. Значит, я уже близко. Небоскрёбы сменились на небольшие домики под плоскими крышами. И я приземлился на бетонной площадке рядом с унылым пятиэтажным зданием из серого камня.
Я подошёл к двери, выкрашенной облупившейся бежевой краской, и постучал. С грохотом открылось окошко, в котором промелькнула знакомая усатая физиономия охранника и дверь распахнулась. Сделал шаг в полутьму и машинально заслонился от ослепившего яркого света. По барабанным перепонкам ударил хлёсткий звук передёргиваемых затворов, и зычный голос произнёс:
— Руки вверх! Не двигаться!
По спине пробежала холодная змейка, предательски подкосились ноги. Меня окружили копы, вооружённые винтовками «тавор-коммандо». Человек десять не меньше. Трусы несчастные! Неужели они так боялись меня, не спецназовца, не террориста, всего-навсего бывшего лётчика?
От группы отделился высокий худощавый мужчина в форме капитана полиции. Квадратное лицо, жёсткий бобрик седых волос и взгляд заледеневшей стали.
— Бинго! Сергей Глебов! Долго же мне пришлось за тобой гоняться, мерзавец! — его лицо осветила злорадная улыбка.
Он вытащил из кармана электронный «ошейник» и нацепил на меня. Выскочившие иглы больно впились в шею. Копы вывели меня на двор, где стоял полицейский авиамобиль, и усадили на заднее сиденье.
С такими людьми, как я, в Гигаполисе не церемонились. Будет суд. Быстрый и «справедливый». В лучшем случае мне грозит лет десять каторги на рудниках. В худшем меня отведут в каменный мешок без окон. Взорвётся электронный ошейник, забрызгав моей кровью стены. Приходилось лицезреть подобные казни в медиа-системе «Универсум-портал». Я закрыл глаза, откинулся на спинку сидения, пытаясь унять бешённый ритм сердца, готового разорваться на куски. Ладони стали противно влажными, пальцы замёрзли. Мне приходилось много раз быть на волоске от смерти. И тогда разум работал чётко и ясно. Эта рефлекторная способность помогала выбраться из любого, самого опасного положения. Но сейчас я ощущал себя загнанным в угол дрожащим зверьком, которого скоро раздавит кованый сапог правосудия.
Вдруг авиамобиль, потеряв устойчивость, провалился вниз, словно в глубокий колодец. Я больно ударился затылком. Открыл глаза и с удивлением заметил, что мои конвоиры безвольно распластались на сиденьях. А мимо с пугающей скоростью проносились этажи из стекла и бетона. Бросился к декоративной вставке, вделанной под лобовым стеклом. Все экраны, на которых отображалась информация, погасли. С силой вдарил по кнопке эвакуации. «Парашют! Где парашют, мать твою?!» — вырвалось у меня.
