О, пожалуйста, только не останавливайся.
Терзай меня еще, уведи в этот мир порочных и развратных чувств, дай забыть о реальности и том, что тебя в ней скоро не станет.
Он переходит на другую грудь и методично, словно проводит лабораторное испытание, начинает все сначала.
Касается — гладит — шлепает — гладит.
И когда, я уже начинаю поскуливать и стискивать бедра, волнуясь, как бы оттуда просто не вылился водопад, он сносит мне крышу.
Нет, не в прямом конечно смысле. Просто то, как он обхватывает по бокам мои титьки, приподнимает, стискивает вместе, принявшись рьяно вылизывать соски, бросает меня в пропасть экстаза.
В глазах темнеет, ноги подкашиваются и чтобы не упасть я выгибаюсь и прикладываюсь затылком к стене, держусь руками.
Уже давно забыты горечь семейной ссоры с мужем. Страх, что меня могут обвинить в связи с боссом, комплексы и ответственность.
Все забыто, все вокруг плывет под этим яростным напором твердых губ и сильного властного языка.
Еще, еще.
Лижи соски, всасывай их в рот, прикусывай, сжимай грудь.
Не нужен секс, не нужен оргазм, важно только эта острая, ноющая боль от пытки над моими девочками.
Мои руки, безвольными ниточками, свисающие вдоль тела, неосознанно тянутся к его голове.
И это было ошибкой.
Он, как хищник предвосхищает мои действия, резко отрывается от моей груди и хватает за руку.
Его взгляд требует подчинения, непоколебим, оскал пугает и будоражит, и я невольно сглатываю и часто-часто выдыхаю горячий воздух.
Что же сейчас будет? Как он меня накажет за неповиновение, и не улыбается ли он, потому что ждал именно этого?
— Кажется, был только приказ, раздеться. Верно, Олеся?
— Верно, — рваный шепот.
— Я разве говорил, чтобы вы ко мне прикасались?
— Нет.
— Тогда вы должны получить свое наказание за самовольство, Олеся?
О, да, накажи меня! Сделай, хоть что-то, только уйми зуд между ног, и невыносимое, срывающие моральные рамки желание.
— Должна, — только и шепчу я, как вдруг резко оказываюсь лицом к черному глянцевому комоду.
Прохор держит меня за талию одной рукой, а второй сметает с поверхности все лишнее — ключи, кошелек, карта доступа.
Он нагибает меня, и со шлепком опускает на комод распластав по нему грудь. Затем несильно бьет по ногам, заставляя их расставить в стороны.
На мне все еще трусики, но он быстро их стягивает и засовывает мне же в рот.
Я глубоко вздыхаю, когда чувствую его пальцы в себе.
Сразу два и сразу глубоко.
Но эта приятная тяжесть внизу, быстро сменяется резким дискомфортом, когда вторая его рука, негодница, со смачным шлепком опускается мне на ягодицу, срывая с губ лишь мычание.
