— Я подумаю.
— Это можно будет сделать в ближайшие выходные.
— Я сказала, что я подумаю. Не дави на меня. Я тебе не верю и не собираюсь бросаться делать все, что ты пожелаешь.
— Прости, — он поднял руки.
— Тебе пора.
— Это Павел Николаевич?
— Что?
— Твой мужчина — это он?
— С чего ты взял?
— Он смотрит на тебя так, будто ты — его. Он возит тебя на машине. Он предлагал вам пойти куда-то вместе с Димой.
— Даже если так?
Альгидрас, зажмурившись на миг, запрокинул голову, а потом вдруг произнес:
— Не доверяй ему. Он может быть той аэтер, которая должна вас погубить.
Я расхохоталась и тут же зажала рот ладонью.
— Ты псих?
— Надя, он все время рядом с тобой. Альтар чувствует, что аэтер поблизости.
— Если верить тому, что ты тут набредил, то твой Альтар чувствует меня и моего сына.
— Тебя и Диму он стал чувствовать здесь только три с половиной года назад, после того, как вы сюда перебрались. Та аэтер появилась чуть раньше. Незадолго до вас. Павел Николаевич приехал сюда за несколько месяцев до вас с Димой, верно? Альтар говорит, что вы все друг от друга отличаетесь.
— Знаешь, я прямо тебе от души советую почаще это все кому-нибудь рассказывать. У нас тут есть психиатрические лечебницы. Там тебя обеспечат ночлегом, бесплатным питанием…
Альгидрас посмотрел на меня с укором.
— Уходи, — попросила я. — Я от тебя устала.
Он послушно встал и отнес свою чашку с тарелкой в раковину. К моему изумлению, включил воду и вымыл посуду.
— Никак не привыкну, что вода течет из крана прямо в комнате, — пробормотал он.
Я не стала озвучивать вертевшееся на языке «а как восхитили бы Алвара зажигалка и газовая плита». Вместо этого молча встала из-за стола.
Альгидрас вытер руки о джинсы, хотя рядом с раковиной висело полотенце, и повернулся ко мне.
— Можно тебя обнять? — вдруг спросил он.
Сглотнув, я сделала шаг назад. Еще объятий мне здесь не хватало, чтобы окончательно сойти с ума. Он понимающе кивнул и, вздохнув, вышел из кухни. Я слышала, как он зашел в комнату попрощаться с Димкой. Димка спросил, придет ли он еще, на что Альгидрас пообещал обязательно прийти, если его пригласят.
Потом хлопнула входная дверь, и я, закрыв глаза, без сил опустилась на стул. Очень хотелось плакать, но я не могла себе этого позволить, потому что тогда мне пришлось бы объясняться с Димкой. Тот каким-то невероятным образом чувствовал, когда мне становилось грустно, и летел со всех ног меня успокаивать и улучшать мир вокруг.
Думать о том, что мой сын имеет ценность в масштабах целого мира, не хотелось. Думать вообще не хотелось. Хотелось вычеркнуть сегодняшний день из памяти.
