Остальное будет.
— Кстати, женщина, — чтобы перевести разговор подальше от этой темы вспоминаю, за чем заставал ее два утра подряд, — ты села писать книгу?
— «Села писать» — это ты очень громко сейчас сказал, — неуверенно посмеивается она. — Но чьи–то плечи в тэту меня… гммм… вдохновили.
— Даже не знаю, что ты теперь будешь делать, писательница, потому что я забрал их с собой.
— Выпрашивать их хотя бы на фото? — У нее такой вздох, что ход мыслей угадать нетрудно.
Может, это и грязные приемы, но я не обещал сидеть и молча ждать, когда она наведет дисциплину в своем инсектарии.
Но.
— Рассказывай, что ты там так энергично строчила на ноуте? Если бы я тебя так не любил, то с особой жестокостью избил бы подушкой.
Это не то «люблю», которое она бы хотела услышать.
Это «люблю» для человека, который даже на расстоянии вызывает у меня улыбку. И с которым могу разговаривать, о чем угодно и когда угодно, которому могу рассказать обо всем и не услышать в ответ: «Да что ты жалуешься, у тебя новый айфон и машина, хули выебываешься?»
— Ну… я пока не очень хорошо вижу сюжет, но демон там просто язва и зараза, и любитель портить жизнь тем, кто расслабился и забыл о старых долгах.
— Весь в меня, — хмыкаю я, стаскиваю ботинки, включаю свет и выдыхаю. Что ж, по крайней мере мы все равно вместе.
Пока хотя бы так.
Я люблю пятницы за то. что они имеют свойство превращаться в субботу уже во второй половине дня. Как–то уж так сложилось у меня с работой: стараюсь все раскидать до выходных и если ничего важного на голову не свалится, то можно спокойно сваливать с работы после полудня и спокойно отсыпаться перед выходными, которые в последнее время проводил в холостяцкой компании друзей, либо занимаясь домом: купил новую мебель в гостиную, нарочно широкие удобные кресла, овчину на одно из них. Расставил, наконец, оставшиеся в коробках книги. Купил большое теплое одеяло.
Пару новых подушек.
Полотенце. Желтое. В ромашках.
Рукалицо.
В общем, укреплял и утеплял свою крепость как мог.
А сегодня, слиняв с работы, без зазрения совести отправился в свой любимый грузинский домашний ресторан: есть шурпу, бараний шашлык и лепешки на дровах.
И как раз, когда перехожу к шашлыку, слышу не очень стройный женский голос, который слишком громко зовет меня по имени. Даже не сразу понимаю, кто и откуда, потому что женщина, которая направляется в мою сторону пьяной походкой, вот так сходу не похожа ни на одну из моих знакомых. Но она точно откуда–то меня знает, раз без приглашения усаживается за стол и, опять же, без приглашения делает пару жадных глотков из моего стакана. Морщится, выставляет язык, как будто выпила керосин, а не гранатовый сок. Да, он не сладкий, но не запивать же шашлык сиропом?
