— Ладно, — неожиданно махнул тот рукой, — что мы тут о политике заговорили да об этике. Это ж ведь с террористами не обсуждают, верно?.. Да и кто мы тут такие, чтобы о большой политике разговаривать? У нас тут так, делишки мелкие… Значит, ты говоришь, что вы можете в обмен на согласие выпустить всех, кто в центре заключения сидит?
— Да, можем. Меня уполномочили это предложить как…
— Плату за помощь, — закончил Курц. — Акт гуманизма от американских миротворцев… И, конечно же, под их честное слово.
— Мы же отпустили Драгана, — напомнил Стюарт, стараясь сохранять спокойствие. — Да, это было сложно, ты прав, но выпустили же. А ведь ты сам сказал, что он из твоих.
— Ну так он был вам нужен, поэтому и выпустили, — хмыкнул Курц. — Это всё просто. Вообще вокруг всё слишком просто. Ладно. — Он наконец докурил сигарету и отбросил в сторону окурок. — Мой отец часто повторял одну хорошую фразу: «Все должны помогать всем». Наверно, он был прав. Передай своему командованию, что я согласен.
— Как-как ты сказал? — Стюарт не поверил своим ушам. Перед глазами тут же встало уставшее лицо Флоренс, в ушах зазвучали интонации, с которыми она произносила точь-в-точь такие же слова (он мог поклясться, что ничего не перепутал), и неожиданная догадка, настолько неожиданная, что в неё невозможно было поверить («хотя почему бы и нет-то?»), наконец осенила его. — Ты же американец, — ещё сам себе не веря, произнёс Стюарт, глядя на Курца буравящим взглядом. — Вот откуда у тебя такой английский. Я прав, да?
Некоторое время в магазине царило молчание. Двое не отводили друг от друга глаз, будто каждый стремился переглядеть другого, как в какой-то детской игре. Наконец Курц спрыгнул с прилавка, буркнул: «Связь через Драгана» и направился к выходу.
— Подожди, — Стюарт поймал его за рукав куртки. Курц дёрнулся было, но остановился, полуобернувшись к нему. Стюарт некоторое время молчал, собираясь с мыслями, затем негромко спросил: — Скажи… Ты из Бетеля, да? Бетель, штат Нью-Йорк? Откуда ты знаешь про «Все должны помогать всем»?
— Ты говоришь так, — негромко, в тон Стюарту проговорил Курц, — будто никто больше в Америке и во всём мире не знает этих слов.
— Но ты ж оттуда, — не унимался тот. — Сколько тебе лет? Тридцать?
Курц вырвал руку, обошёл Стюарта и, стоя уже в дверном проёме, проговорил не оборачиваясь:
— Ты угадал. Мой отец был волонтёром на первом Вудстоке, в шестьдесят девятом. И от него я действительно часто слышал эту фразу. Все должны помогать всем… Правда, он никогда не уточнял, что помощь бывает разная, — Курц резко повернулся к Стюарту. — Это я уже потом сам понял.
