Я молчу. Я не уверен, что это позор.
«Когда я впервые увидел тебя, – абант улыбается, – кровь закипела во мне. Я сразу понял, чего захочет от тебя Анаксагор. Когда Сфенебея предложила мне убить правителя, если тот откажется от покушения на Персея, я согласился не из-за денег. И не из-за славы – велика ли слава прослыть убийцей какого-то Мегапента? Я согласился, потому что это была моя месть ее трусливому, слабому сыну. Ничтожеству, которое одной рукой предложило мне честь, достойную бога – и другой рукой отобрало эту честь, разделило ее с тобой, превратило в половинку чести, а значит, в ничто. Понимаешь?»
«Нет.»
«И не поймешь. Я бросил в тебя копьем, ты бросил в меня камнем. Мы квиты. А понимание – дело сложное. Для этого мы должны быть похожи. А мы разные, как камень и копье. Просто слушай и запоминай. Вырастешь, пригодится.»
Впервые Циклоп сел напротив меня, когда мы проплывали Киклады, маневрируя между островками. Я не удивился. Я знал, что он плод моего воображения. Я только не знал, что плоды воображения бывают такими самостоятельными.
«Я тебя боялся, – говорю я. – Все время боялся, с первой встречи. Мне казалось, что рядом ходит чудовище. Нет, чудовища меня не тронули. Ты тоже меня не тронул…»
«Анаксагор запретил, – объясняет абант. – И Сфенебея. Сказали: потом сколько угодно. Хоть три раза друг друга зарежьте. А сейчас велели терпеть. Я терпел.»
«Копье, – напоминаю я. – Ты бросил в меня копье.»
«Если бы я хотел попасть в тебя, я бы попал. А может, ты бы увернулся. Не важно, главное, что я метил не в тебя. Мое терпение – оно такое. Сказать по правде, я надеялся, что ты выйдешь драться со мной вместе с теми олухами. Ты выйдешь, я сломаю тебе колено. Повинюсь перед Анаксагором: мол, случайно вышло. И останусь с Персеем один на один.»
«Разумно,» – соглашаюсь я.
Он смотрит вниз. Его очень интересуют смоленые доски палубы. Мне знаком этот взгляд – так Циклоп ведет себя, когда думает о том, что все могло сложиться иначе.
Корабль берет южнее. Наксос, Аморгос, Кос – мы минуем остров за островом. Хозяин, бойкий толстяк, что-то продает, что-то докупает. Если зовут, посещает дом правителя, делится новостями. Нетрудно догадаться, какая новость востребована больше прочих. После каждого такого визита к «Звезде Иштар» стекается толпа зевак. Поначалу я прятался, потом перестал. Торчу на палубе, схожу на причал, иду в город, возвращаюсь.
Когда меня спрашивают о событиях в Аргосе, я не отвечаю. Зеваки пристают, докучают. Кажется, торговец берет с них плату за показ меня. Что он рассказывает во дворце о бродяге Беллерофонте? Меня не в чем обвинить открыто.
