— Последний год. Сдам государственные экзамены и со студенческим отрядом поеду в Казахстан. На три месяца. Как раз на дом и заработаю. Там много платят, а у меня шесть разных профессий. Могу на бульдозере, самосвале, могу дома строить и колодцы копать...
— Чего же тогда здесь прохлаждаешься?
Мальчишкин взглянул на Сергея и улыбнулся. Лицо у него крепкое, загорелое. Выгоревшие волосы спускаются на лоб. Небольшие светлые глаза глубоко посажены.
— Сегодня у нас что, пятница? А в среду я уже буду в Мурманске, а оттуда с ихтиологами двинусь на глухие лесные озера. Там ловят рыбу на окуневый глаз. Говорят, палец сунешь в воду, а рыба уже хватает...
— На палец не ловил, — усмехнулся Сергей.
Этот большой и сильный парень явно не дурак, многое повидал в своей беспокойной жизни, много поездил по стране, не лишен чувства юмора. Вот кого надо пригласить на сегодняшнюю ночную вылазку. Этому сам черт не страшен.
— Что там нового в редакции? — поинтересовался Сергей.
Михаил выпустил дым, посмотрел на Сергея.
— Завидуют тебе, — сказал он. — Все без исключения.
— И ты?
— Ты ведь знаешь, журналисты народ завистливый. Чем я лучше других?
— Я не завидую, — пробурчал Николаев. — Подумаешь, повесть написал! Я, может быть, роман напишу.
— Напиши, — сказал Хомутов.
Сергей подложил в мерцающие угли хвороста. Костер задымил, затрещал, запахло смолой, но вот огонь ярко вспыхнул и дым, пронизанный пляшущими искрами, взвился вверх.
— Обдурил ты редактора, Сергей! — с улыбкой сказал Хомутов. — Уехать спецкором в такую тишь и благодать...
— Я бы этого не сказал, — Сергей снова подумал о ночной вылазке.
— Два твоих очерка уже набраны, — продолжал Хомутов. — Редактор просил тебе передать, что первый пойдет в воскресном номере. Ему нравятся. Назвал их поэтическими.
— О природе любой красиво кропает, а вот попробуй написать поэтичный очерк о свинопасе? — подал реплику Николаев.
— Мне тоже там, в городе, казалось, что здесь, на природе, не жизнь, а рай... А вот когда с головой окунулся в эту жизнь, работу, да еще и вся кухня на мне, понял, что правильно говорят в народе: «Хорошо там, где нас нет». На журналистскую работу я с трудом выкраиваю в день два-три часа... — Сергей оглянулся вокруг. — Впрочем, я не жалуюсь... Мне хорошо здесь. Очень хорошо... пока.
— Раз так заговорил, значит, скоро сбежишь! — хмыкнул Николаев.
Пришел Женя Мальчишкин. Волосы мокрые, торчат во все стороны, как пучки соломы на крыше, на широченной выпуклой груди — рубашка у него была распахнута — блестят крупные капли, а широкая физиономия сияет.
