– Ты настоящий? – спросил я.
– Сам иногда толком не знаю, – отозвался старичок, – все один да один. От одиночества вроде как и время остановилось.
– Я не хочу тебя обидеть, просто если ты настоящий, то это хорошо, все нормально, а если нет, то мне надо будет лечить голову. А у меня голова за последнее время и так перегружена, – осторожно объяснил я свой вопрос. – И как мне тебя называть?
– Называй просто – Дедушка, – сказал мой новый знакомый.
Я осторожно покосился на Дедушку: он сидел на скамейке, свесив ноги, которые не доставали до пола, и смотрел в пространство перед собой.
– Дедушка, а почему ты спросил, буду ли я драться?
– Ну, ты же с водяным подрался! Я же не знаю, что там у вас с ним произошло. Хотя, по совести сказать, водяной всегда был буян и драчун. Дикий совсем, живет в воде, людей вокруг нет: одни рыбы да русалки. Того и гляди сам такой же стану от одиночества. Хорошо, хоть твой отец иногда приезжает. Жизнь совсем другая стала.
– Я с водяным драку не начинал. Я поплыл, а он на меня напал, – объяснил я. – И честно говоря, хорошо отделал. Вон глаз подбил.
– Ты в его омут полез, что ли? – спросил Дедушка по-деловому.
– А кто его знает? – честно признался я. – Иваныч сказал, что там живет водяной, доплыви туда и обратно, и все.
– И ты знал, что он там, а все равно поплыл? – неодобрительно покачал головой Дедушка.
– Я не верил, что водяные существуют, – оправдался я.
– А теперь?
– А теперь у меня синяк под глазом, – ответил я. – Странно все…
– Что странно? – переспросил Дедушка.
– А все, Дедушка, странно. Вся жизнь странная.
– Это правда. Вся жизнь так поменялась, что и непонятно, что происходит с людьми. Все разбежались, хорошо, иногда на лето приезжают, детишек привозят, а многие как в воду канули.
– Ты это про что, Дедушка? – спросил я.
– Люди пропадают, – грустно ответил домовой.
– В каком смысле? – не понял я.
– В таком. Были семьи, люди жили себе и жили, вот на этой печке детей заделывали, маленькие человечки рождались, росли, шумели. Старики на погост, а им на смену маленькие приходили, так оно все и крутилось. А сейчас?
– А что сейчас? То же самое, – ответил я.
– То же – да не то же, – передразнил меня Дедушка. – Все дома пустые стоят, на всю деревню три семьи, да и у тех все дети уехали. Вот и твой отец уехал из родного дома.
– Люди в городе живут, что тут особенного? – не понял я.
– Я о городах говорить не могу – там не жил. Но то, что дома опустели здесь, я вижу. А дом без хозяина – сирота. А дома нет – и домового нет.
