– А то? – подхватил радостный отец. – Спал, поди, без задних ног! Вон, проснуться не может никак!
– Вы бы, папаша, совесть поимели так говорить. Спал я без задних ног и проснуться никак не могу, – передразнил я. – Вы, папаша, храпели, как тонущий бегемот! Вы меня, папаша, чуть совсем до греха не довели, чуть отцеубийцей я не сделался. Как спал? Херово!
– Что, правда, что ли? – удивился отец. – Ну, ты толкнул бы меня в бок. Я бы перевернулся и перестал бы храпеть.
– Я именно так и делал, и знаешь что?
– Что?
– Ты переворачивался, но храпеть не переставал! И кофе нет!
– Подожди, должен быть чай где-то, – засуетился отец.
Пес подошел ко мне, положил голову на колени и пытался смотреть на меня из этого положения.
– Собакин, я тебя покормлю, обязательно, но после того, как попью чаю.
– Да ладно вам, мужики, чай-кофе. Вон мухоморовка со вчерашнего осталась, давайте по чуть-чуть хряпнем и сразу проснемся, – предложил Сергей Иванович.
Я насторожился.
– Сергей Иваныч, это почему мухоморовка? – вкрадчиво спросил я.
– Это я так, для смеха. Я на всю бутылку капаю только одну капельку мухоморной настойки, это как в этой, гамапатии! Как муха пописала. Ну, для лучшего восприятия и стимул для существования тела, – вразумительно объяснил Сергей Иванович.
– Иваныч, ты че, охерел совсем! Мухомором людей травить! Ну ты даешь, гомеопат хренов. Ну теперь я все понимаю, понятно, почему у меня ночью глюки были! Теперь все понятно, откуда у меня это!
– Че ты распереживался так! Вон твой отец выпил мухоморовки больше тебя, и сам говоришь, храпел всю ночь и встал бодрячком, – горячо возразил Сергей Иванович.
– А что за глюки у тебя были? – участливо спросил отец.
– Казалось, что кто-то по дому ходит, и это не Собакин. Иваныч, ты после своей мухоморовки у нас не остался ночевать? Может, это ты был? – без особой надежды спросил я.
– Я не оставался, я к себе пошел. Зачем мне у вас оставаться, что, у меня дома нет, что ли? Да и супруга заволнуется, если я не приду. А это по дому ходил и все вздыхал?
– Да, ходил и вздыхал, – подтвердил я, чувствуя, что разговор идет не туда.
– Так это домовой, – сказал Сергей Иванович.
– Какой домовой? Где? – поперхнулся я.
– Обычный. Который в этом доме живет, – пояснил Сергей Иванович.
– Иваныч! Ты че, совсем с катушек слетел? Ты завязывай пить свою мухоморовку, а лучше вообще завязывай! Какой на хер домовой? Ты посмотри на улицу. Там двадцать первый век!
Иваныч равнодушно посмотрел на улицу. За окном было видно часть дороги с разбитой колеей и покосившийся соседский забор на другой стороне улицы.
