— Так я же завтра документы подам…
— Вот завтра и приходи.
— Так а где мне до завтра жить?
— Где хочешь.
Вот… крыса. Сказал бы, что тыловая, но, судя по багровому шраму поперек лба — осколочное, похоже — паре орденских планок на пиджаке — серебристая с двумя узкими синими полосками по краям[1] и оливковая, с узкой зеленой полоской по центру[2] — и видневшихся из-под рубашки полосок тельняшки, эта «крыса» была очень даже фронтовая.
— Калев Ириевич, я приехал из Талгана. Четыре тысячи километров. По дороге у меня украли вещи и деньги, я нормально не ел и не спал уже почти неделю. Пустите меня, пожалуйста.
Противно, но что поделать?
— Нет.
Чёрт.
— Может, я вам что-нибудь в общежитии сделаю? Перетащить что-нибудь или типа того?
Чувствую себя так, как будто общаюсь с НПС[3] в игре…
— Нет, — комендант сел за стол и махнул рукой, указывая на дверь.
Квест не получен. Правильно, у него же восклицательного знака над головой нет…[4]
* * *
Я вышел из общежития и печально побрел по улице в сторону Кромского проспекта. Раз не удалось решить вопрос с жильем — попробуем найти еду. Э-эх, а я так рассчитывал после поселения пробежаться по комнатам и попросить у студентов чего-нибудь поесть… Да, я не люблю просить, мне стыдно и противно, но голод сильно снижает планку приемлемого. А теперь придется тратить последние рубли… А их и так всего девять, и рубль нужен на то, чтобы, как минимум, доехать отсюда до Института.
Ну вот чего комендант уперся? Ну да, я не студент, даже пока не абитуриент, вообще пока не имею никакого отношения к…
Я замер.
Не имею никакого отношения. К этому общежитию не имею никакого отношения. Но я же ни к какому общежитию не имею отношения! Так чего я уперся заселиться именно в это? Что мне мешает найти другое, где более доброжелательный комендант… хотя это из разряда «щедрый каптерщик» или «молчаливый таксист»… ну или хотя бы комендант, которому нужна помощь, за которую он поселит на одну-две-пять ночей пришлого бродягу.
Например…
* * *
— Перетаскиваешь по комнатам и можешь заселяться. Белье получишь у кастеляна[5].
Ирван Кайманович хлопнул меня по плечу, чуть не сбив с ног — с-сын крокодила… — и ушел, тяжело ступая, так, что, казалось, даже паркет под ногами прогибался. Уродился же такой громила, за два метра ростом и больше ста килограмм — 210 и 120 навскидку — и как-то попал в коменданты общежития…
Я осмотрел фронт работ. Узкая комнатка без окон, зато с раковиной в углу. По потолком — голая пыльная лампочка на шнуре. А все остальное пространство комнаты — то ли кладовая бывшая, то ли бытовка какая… — занимали кровати. Сложенные под потолок стопки сеток и ряды спинок.
