* * *
Следующий день я усиленно ходил по экскурсиям и пил пиво. Вообще Циндао — занятный город. Ты как будто находишься одновременно в Европе и в Азии — и во всех эпохах сразу. Несколько лет спустя я смог всё это оценить. А в ту поездку меня не впечатляло. Горы, море, пиво — за свои двадцать с небольшим лет я наелся этим досыта, а смотреть дальше этого мне было неинтересно. Мне не терпелось расстаться с городом и отправиться в Японию, и я негодовал на Марка Познера, который в телеграмме просил дождаться его во что бы то ни стало.
Вечером я наудачу отправился в то же кафе и обнаружил Фриста с Ваном за тем же столиком. Я поверил бы, что они вообще не уходили, если бы не перемена в одежде — и в предметах на столе. На этот раз перед китайцем стояла армия оловянных солдатиков, а мой давешний попутчик выстраивал какие-то коридоры из костяшек, похожих на домино.
Я поздоровался и спросил, во что они играют на сей раз.
— Патака, — сказал Фрист и вернулся к своим коридорам.
Ответ несколько сбил меня с толку, но я сел наблюдать. Старики не возражали. Они играли увлечённо и изредка обменивались одобрительными фразами. Ван продвигал солдатиков вперёд, Фрист складывал из костяшек замысловатые лабиринты, и оловянное войско было вынуждено проходить по ним. Каждый ход словно цокал судейский молоточек. Иногда солдат делал один шаг, иногда два или три — по схеме, которую я никогда не мог угадать. Время от времени Ван пасовал и, наконец, поднял ладони вверх:
— Теперь армия и вовсе не пройдёт, это ворота смерти. Я проиграл.
— Ха-ха! — торжествующе сказал Фрист. — Старина Ван, ты выиграл в прошлый раз. В этот раз выиграл я, — и он со значением поставил на стол перед соперником ещё четыре костяшки.
— Очень хорошо, — улыбнулся китаец. — До завтра.
Я вызвался проводить Фриста до его гостиницы (мы остановились в разных) и, наслушавшись по дороге историй о каждом встречном здании, набрался храбрости и попросил научить меня играть в патаку. Я даже сделал это без среднеатлантического акцента. Рип ван Винкль потрепал меня по плечу и сказал, что мне это ни к чему, а ему новый партнёр по игре не нужен — хватает и партий с господином Ваном. В том возрасте я был обидчивым, но тут почему-то совершенно не обиделся и твёрдо решил прийти на следующий вечер.
Я поджидал их в кафе с полудня, чтобы успеть к самому началу партии и хоть из каких-то начальных комментариев понять смысл игры. Первым пришёл Ван, через минуту — Фрист. Короткое приветствие — и вот на столике появилось расчерченное на квадраты поле, дюжина маленьких швейных катушек, три скорлупки грецкого ореха и спички. Те же самые, что и в первый раз. Я подошёл и поздоровался. Неужели и это — патака?
