Перу мне законы не пишет… мне нужно все обдумать, а мир сов уже решит, - превратить это в краткое беспамятство или в совсем коротенькое “Майя выпила чашку чая”. Мир сов здесь хозяин, и я раньше думала, что могу его поступки предугадать, а не предугадать, так хотя бы понять его уже совершенные действия. Во-первых, он жестоко со мной поступил, отодвинув от главного пути на задний план. Это значит, что никаких нежных и трепетных чувств мне не выпадет. А я, признаться, была уверенна, что как бы история не называлась, пусть она даже об ограниченных возможностях, место для особенного случая в ней всегда найдется. Во-вторых, он приплел сюда Гарольда. И не просто Гарольда, а в очень истинной его роли, - таланта с темным и несказочным прошлым. И именно из-за короля для меня в мире сов все идет наперекосяк, — я ни в чем не могу разобраться.
— Во сколько тебя сегодня ждать?
Я вздрогнула.
— Ты который день подряд появляешься дома ночью,— мама явно была не в духе после моего вчерашнего возвращения.
Последняя наша перемолвка немного напоминала ссору, но я почему-то была убеждена, что это несерьезно. Я пришла за полночь. С кладбища мне больше никуда не хотелось идти, кроме как домой, даже в свою комнату, и Гарольду ничего не оставалось делать, как согласиться повернуть назад.
— Я могу снова уйти, мам. У меня дела.
— Ночью?
Я пожала плечами.
— Ты с кем-то начала встречаться?
— Да, но это деловые встречи, а не то, что ты подразумеваешь под этим.
Меня одарили недоверчивой улыбкой:
— А днем их назначать нельзя? Что это за дело, из-за которого нельзя прийти домой раньше часу или двух?
— Ничего криминального, уверяю. Давай лучше позавтракаем.
Мама села на свое место. Чашка, которую она выкинула вчера, вернулась из ведра отмытой до перворожденной фаянсовой белизны.
— Может, расскажешь?
— Не могу.
— Матери не можешь рассказать?
— А ты мне все рассказываешь?
Мы опять начинали ссориться. После двух перекрестных вопросов помолчали, но недолго:
— А что мне прикажешь делать? Я не сплю, волнуюсь, что с тобой могло случиться, а потом, когда ты соизволишь прийти, ничего не объясняя, мне остается спать часа четыре. Мне всегда вставать в шесть, если ты помнишь.
— Зря переживаешь, со мной в городе ничего не произойдет. И меня провожают до подъезда, — я соврала.
— Кто?
— Мужчина.
— Какой?
— Обыкновенный, что за странный вопрос?
— Кто он?
— Мам, — теперь я улыбнулась так, чтобы не говорить вслух “не твое дело”.
Перемолвки, недомолвки, - вся беседа завязла на одном том, что я не желала разговаривать. Она ушла на работу.
