Я таращилась на него во все глаза.
— Опять что-то не так? — выражение лица стало снисходительным и сочувствующим.
— Да. Но это, наверное, потому, что ты особенный. Сплошное беззаконие.
— Я ваш кодекс не читал.
— Незнание закона не освобождает… — но тут я развела руками, — хотя, тебя, кажется, как раз освобождает. Ладно, раз вопрос решен кем-то другим, можно уходить.
И это называется моей задачей? Что мне нужно было объяснять этому путешественнику, когда он, судя по фактам, понимал больше и объяснений не требовал. А если бы и потребовал, в его случае я была бессильна.
Мы вышли снова на тропинку, но Гарольд это прекрасное место не захотел оставлять так сразу:
— Чудесный вид, отменная погода. Кладбище надежд, - звучит банально, но смысл грустный. Давай просто так пройдемся, пока еще какая-нибудь ожившая метафора не всплыла.
— Не только, — машинально сказала я, и прикусила язык.
— Еще веры, любви, прощения, всего светлого и хорошего, что есть в человеке, без тени иронии.
Не потому ли его могила оказалась разрыта не им, что зарыта она была не здесь? Не в мире же сов его надежда скончалась и упокоилась. Да и не мне было судить о том, какие склепы возводят могильщики чужой и страшной империи наркозависимых.
— Люди сов приходят сюда не только с целью вдохнуть жизнь в утраченное. Еще здесь хоронят трупы убитых недругов, так глубоко, как только могут. Лично моей надежды здесь никогда не было, даже когда она засыпала летаргическим сном, я не верила, что она умерла и предавать земле ее никому не давала. За то я умертвила тирана. Приволокла сюда, выгрызла ему тоннель в забвение, и даже надгробия не воздвигла.
— Что за монстр?
— Один-единственный маленький вопрос. Пока человек сов не перестанет его себе задавать, он связан по рукам и ногам, как пленник. Плакать, кусать себе руки, лезть на стену и спрашивать или у Бога, или у пустоты, - “За что?”
Тут я заржала, не засмеялась даже, а именно заржала, будто я чертик в коробочке, а некто на кнопочку нажал, и крышечка открылась. Никогда не могла спокойно об этом думать, а говорить тем более, оттого и вырвался хохот, что когда я остановилась, мне стало стыдно.
— Нельзя не посмеяться, — я попыталась оправдаться, насколько умела, — когда находишь ответ… Кто виноват, что ты родился инвалидом? А никто. За что? А просто так.
Вы поедете на бал?
Как Георг выяснил утром с помощью осторожных расспросов дома и во дворе, - его никто не хватился. Ребята сказали, что они вместе с ним ушли со стройки, когда совсем стемнело, а родители даже не поругали его, что гулял допоздна, тем более что они решили, что он никуда не уходил в город, а заигрался со знакомыми мальчишками. Пришел домой уставший, и сразу лег спать.
