На его лице отразилось и страдание, и злость, или от чего-то еще он скривился. Мне хотелось только одного, чтобы он как можно дольше не убирал своей ладони, такой блаженной мне показалось прохлада замерзших пальцев.
— Так что ты хотел спросить?
Аверс уже не ответил, он скинул свои сумки с плеча, убрал почти всю поклажу с лошади, оставив лишь карты и сумку с флягой и вяленым мясом. Заскочил в седло позади меня и взял поводья.
— Мы оставим все?
— Лишний груз — лишнее время. На осторожность уже плевать, если мы не доберемся сегодня до настоящего тепла и укрытия, ты сгоришь.
За навесом заснеженных деревьев холмов видно не было, но мы знали точно, что их гряда уже тянется по правую сторону от нас параллельно полузаледенелой равнине. Снег, отражая солнце, слепил, особенно ярко горели те небольшие откосы, где не росли деревья и ровно лежали целые пласты слоеного снега. Получалось, что мы шли рысью в глубине поросшего оврага. Местами глубина сугроба была высокой и лошадь переходила на шаг. В неровных местах Аверс сам ее останавливал, а где-то переводил под уздцы, спешившись.
С начала дня мне казалось еще, что я выдержу оставшийся переход. С трудом, но выдержу. К вечеру же я едва держалась в седле, меня мутило, голова все время клонилась вниз, и если бы Аверс не держал меня крепко под живот, я бы упала. Мы дошли до устья ручья, где его поток начинался бьющим ключом и потому совсем не затягивался льдом, я и оружейник свернули вправо, спустя еще немного времени прямо из леса выйдя на тракт. Дорога была неплохо утоптана. Были видны рыхлые следы от копыт, колеи от телег и обозов.
— Это дорога на Раомс, — услышала я отяжелевший голос Аверса, — пришлось дать крюк, но через густой лес верхом до Шуула мы бы не пробрались. Здесь есть риск наткнуться на цаттов, но за то домчимся быстрее.
Лошадь хоть и была вымотана, а по дороге пошла действительно легче.
— Где-то здесь есть пересечение с крестьянской дорогой мельников… Она обходит эту цепь холмов и заводит за нее, к укрытой крепости. К сумеркам мы должны быть уже там. Держишься? Слышишь меня?
— Да.
Начинало темнеть. Время, не очень верно рассчитанное, обгоняло возлагаемые на него надежды, и миг прибытия к единственному прибежищу отодвинулся уже не к сумеркам, а к ночи. Дорогу мельников Аверс едва заметил — она была не разъезжена, и скорость опять упала. Мы ехали в свете лунной ночи, и это было нам на счастье. Когда впереди мелькнуло два огонька, Аверс спешился, и уже осторожно пошел вперед, продвигаясь еще медленнее. Впереди могли быть как враги, так и друзья. Кричать им, звать, так сразу не стоило. Нужно было сперва услышать речь, прежде чем кидаться в объятия.
