— Так они никого и вправду не трогают, кто из мирных жителей. — Спросил Аверс. — Крестьян. А ремесленников тоже?
— Нет, — уверенно ответила та, — никого. Но здесь никто и оружия не делает, охотничьи луки только. Слыхала я, что только одну кузню сожгли, что близ бароновских наделов была, ту что для его ратников кинжалы да мечи делала. Вот ту сожгли. И книги наши храмовые пожгли, про это тоже слыхала. Вера-то у них другая. Многобожие.
В ночь перед дорогой мне снилось море. Я плавала и чувствовала себя мальком в толще воды. Теплый, нагретый солнцем, верхний слой был также приятен, как и прохладная глубина, когда на нее занырнешь. Прозрачные, изумрудные волны, бухта с пестрыми валунами и камешками, белый песок косы. Пузырьки воздуха шипят, когда накатываются с пеной и разбиваются о тело, море держит легко, и каждый нырок норовит тебя поскорее вернуть наверх, к голубому небу!
Чудесный был сон. Я приняла его, как воспоминание о прошлом, и была счастлива от осознания, что выросла в столь чудесном месте. Рассвет поздней осени здесь был так тосклив и уныл в красках, и холоден. По ночам уже морозило, сухая трава и листья покрывались инеем. К нашему счастью, дождей не было уже две недели, и мы легко пробирались по лесной тропе до реки, не промочив ног и не запачкав одежды. Бледно розовое солнце светило сквозь затянувшую небо дымку, дышалось парком, и мои воспоминания о море казались из-за этого такими ненастоящими, как история сказочника: слишком яркая, приукрашенная и полная чудес.
— Если все будет хорошо, то к вечеру мы должны добраться до старой водяной мельницы, и заночуем там. — Аверс шел впереди и заговорил первым после долгого молчания. Верно, тоже был погружен в свои мысли. — Мы прошли почти три четверти от общего пути, но эта последняя четверть будет тяжелее. Места пойдут глухие, и хищники хоть и не лютуют от голода, не конец зимы, опасаться их стоит. Будем жечь костры по ночам и спать по очереди. Река должна вывести нас как раз к землям Вугсане.
Тут оружейник коротко обернулся на меня, а после добавил:
— Цаттов тоже можно встретить, но больше их нам стоит опасаться тех сопротивленцев, что сами решили воевать с захватчиками. Если наши ратники не были сильно послушны, и позволяли себе вольность в Неуке с выпивкой и женщинами, то здешние бывшие крестьяне и разбойники могут своевольничать как хотят. Как тропа кончится, никаких разговоров, и идем так тихо, как можно. Слушай все, и смотри всюду. Хорошо?
