И в этих новых доспехах начнёт крушить всё вокруг Ахиллес, и ещё большой вопрос (важная часть моего «гомеровского вопроса») это проявление его Силы или свидетельство его Бессилия.
На пути его встретятся многие троянцы, которых он безжалостно уничтожит, и одним из многих окажется юный отрок, сын Приама, брат Гектора и Париса.
… Ахиллес и юный отрок: «что говоришь ты безумный?»
Об этом эпизоде «Илиады» писали многие, писала и Симона Вейль.
Остановлюсь на этом эпизоде чуть подробнее, чтобы вновь убедиться: неизбывная жестокость Силы подпитывается чувством безысходности от собственного бессилия.
«… лишь узрел Приамида нагого
(Он без щита, без шелома и даже без дротика вышел;
по полю всё разбросал, из реки убегающий: пóтом
Он изнурился, с истомы под ним трепетали колена)».
Юный отрок дрожит от испуга, молит о прощении, откуда ему знать, что уязвлённость героя, который готов бросить вызов самим небесам, лишает его, героя, самой малости милосердия (не свойственного грекам), а беззащитный юный отрок просто путается под ногами.
«Юноша левой рукою обнял, умоляя, колена,
Правой копьё захватил и, его из руки не пуская,
Так Ахиллеса молил: устремляя крылатые речи:
«Ноги объемлю тебе, пощади, Ахиллес, и помилуй!
Я пред тобою стою как молитель, достойный пощады! …
Не убивай меня; Гектор мне брат не единоутробный,
Гектор, лишивший тебя благородного, нежного друга!»
… простим юному отроку слабость, не будем называть предательством робкую попытку отмежеваться от «не единоутробного» брата …
«Так, Ахиллеса молил: но услышал не жалостный голос:
«Что мне вещаешь о выкупах, что говоришь ты, безумный?
Так доколе Патрокл наслаждался сиянием солнца,
Миловать Трои сынов иногда мне бывало приятно.
Многих из вас полонил и за многих выкуп я принял.
Ныне пощады вам нет никому, кого только демон
В руки мои приведёт под стенами Приамовой Трои!
Всем вам, троянам, смерть, и особенно детям Приама!
Так, мой любезный, умри! И о чём ты столько рыдаешь?
Умер Патрокл, несравненно тебя превосходнейший смертный! …
Так произнёс, – и у юноши дрогнули ноги и сердце,
Страшный он дрот уронил и, трепещущий, руки раскинув,
Сел; Ахиллес же, стремительно меч обоюдный исторгши,
В выю вонзил у ключа, и до самой ему рукояти
Меч погрузился во внутренность: ниц он по чёрному праху
Лёг, распростёршися; кровь захлестала и залила землю.
Мёртвого за ногу взявши, в реку Ахиллес его бросил».
Хочется цитировать и цитировать, но остановлюсь: юный отрок наг и беззащитен, рассчитывал на сострадание, но его просто прихлопнули, как назойливую муху.
