Он гнал меня, хватая клыками, а я бежал прочь – пока он меня не оставил, посчитав, скорее всего, что со мной кончено. Кровавый след стелился по льду. Мои ноги меня не держали, пальцы рук были содраны до костей. Я упал лицом в снег и остался лежать, ничего не чувствуя и не понимая.
Очнулся я от того, что стало тепло. Следующее, что я почувствовал – как все мое тело болит, а потом оно стало гореть, как будто меня принялись жарить на углях. Видимо, я застонал. Надо мной наклонилась женщина и влила мне в рот что-то мерзкое. Ее лицо было покрыто татуировками. Длинные густые черные волосы сплетены в косы. Я уснул.
Еще несколько раз просыпался, пытаясь понять, где я. И кто я. Не смог понять даже – жив я или нет. Кажется, видел эту же женщину. Уснул.
Когда я окончательно вернулся в бренный мир живых и принялся ощупывать тело, то обнаружил себя человеком в вонючих оленьих шкурах – вот это превращение. Дальше я почувствовал невыносимый запах протухшей рыбы. Когда глаза привыкли к полумраку, то я понял, что это коптит светильник на топленом тюленьем сале – ворвани, а я – в чукотской яранге. Видимо, я произвел немало шума, потому что полог, под которым я спал, откинулся – и ко мне заглянул мужчина. Увидев меня проснувшимся, он улыбнулся и что-то сказал. Я улыбнулся в ответ и почему-то подумал, что он спрашивает, почему черти никак не заберут меня. «Смола все не вскипит, – ответил я. – Надо огня добавить». Чукча закивал и тоже что-то ответил. Наверное, сказал, что по его расчетам она должна быть уже вскипеть. «Да, должна была, я тоже удивлен», – ответил я ему. Чукча снова кивнул и скрылся.
Вслед за ним ко мне заглянула женщина. Я сразу узнал ее по татуировкам – это ее я видел, пока бредил. Интересно бы узнать, что за живительной гадостью она меня поила? Хотя нет, лучше не знать.
– Говоришь, проголодался? – спросила она.
Естественно, я не понял ни слова.
– Да, – кивнул я, – самый большой котел в аду занят испанцами. Придется мне пока переждать у вас.
Убедившись, что я оклемался и проголодался, она занесла вареную тюленину и комочек мороженой травы к ней. Голод пересилил отвращение, я встал и принялся за обед. Женщина с улыбкой смотрела, как я ем.
– Кок? – спросила она, когда с первым блюдом было покончено.
– Да, ты отличный кок. Не то, что я.
Женщина вышла, а потом вернулась и протянула мне что-то невообразимое, издали похожее на колбасу. Взяв эту кулинарную поделку в руки, я определил ее как кишку с жиром. Судя по тухлому запаху рыбы – с жиром нерпы. Это и был чукотский «кок». Я вернул «колбасу» хозяйке.
