— Что это с нашим адъютантом?
«О ком они? Почему адъютант?» — насторожился он.
Но мысль не задержалась, и Денис потерял сознание.
Очнулся от странного звона. Повел глазами в сторону и понял, что они едут рядом с трамваем. Диска в его руках уже не было.
Полуторка куда-то очень круто завернула. Стало тихо. Тишина встревожила.
— Слушай, Чулков, это чей же телефон у тебя, а? Ты кто им доводишься?
Он понимал вопросы, но ответить не было сил.
— Одеревенел парень. Паршивая это штука — контузия. С финской не могу забыть.
«Выходит, меня контузило?..»
— Позвоню на всякий случай… Может там родственники. Сдадим в госпиталь и позвоню.
Потом опять Денис провалился в черный мрак.
Вдруг перед ним появилась в белом халате Галя, его московская знакомая. Она мягко погладила его по лицу, стараясь не задеть царапин.
— Галя, — прошептал Денис и повторил, как бы утверждая, что это не сон, а явь: — Галя…
Рядом стояла очень похожая на Галю женщина в белом, казалось, хрустящем халате. То была ее мать, врач госпиталя, куда поместили Дениса. Она назвала себя — Юлия Петровна. Долго расспрашивала Дениса о самочувствии, интересовалась, что с ним произошло.
Он отвечал. Потом Галя и ее мать ушли.
День прошел, как в бреду. Денис просыпался, пил лекарства, что-то ел и почти сразу же засыпал. Сколько так продолжалось, не знал.
Проснувшись однажды, Денис сказал себе: «Хватит лежать, надо уходить отсюда».
Он поднялся и начал искать свою одежду. Заглянул под кровать, под подушку, в тумбочку.
— Дывысь, який шустрый парубок! Вин зибрався тикаты. А кто будэ травму лечиты?
Это оказал сосед, усач лет пятидесяти. Облокотившись, он следил за Денисом смеющимся взглядом.
Тот удивился: каким образом усач догадался о его намерениях?
С деланным равнодушном оказал:
— Никуда я не собираюсь. Просто одежду ищу…
— Э-э, хлопче, у пораненных одна форма — сирый халат, — усмехнулся сосед. И, посерьезнев, спросил: — Як же тэбэ, такого хлопчика, угораздило до фронта попасть?
Денис скупо рассказал о событиях последних дней.
Сосед вздохнул, уважительно покачал головой.
— Привелось, мабуть, лыха хлибнуть… Ну, будьмо знаемы — старшина Буровко. Сам з Кубани. А ты видкиль, воронежский?
— Так точно, товарищ старшина.
— Бачу, порядок разумиешь. Але ж мы тут не в строю, для тэбэ я зараз — Сергей Кузьмич. Уразумив?
Денис вместо ответа почему-то вздохнул.
Он чувствовал неловкость и в то же время гордость от того, что этот пожилой старшина разговаривает с ним как с равным. Ему захотелось узнать у Буровко при каких обстоятельствах тот был ранен, но не успел он рта раскрыть, как в дверях палаты с двумя узлами в руках возникла тетя Оля. Решительным шагом прошла она к кровати Дениса и, не удостоив его взглядом, обратилась к Буровко:
