– Тогда ты зря туда пришла. Это не игра. Рано или поздно ты должна будешь выбрать сторону – белую или чёрную. Поэтому, если ты не веришь всему, что они говорят и делают, уходи.
– Мне некуда идти. Как и тебе. Но я не хочу ничего выбирать.
В классе у меня училось много нерусских. Наим – узбек, жёлтый, с маленькими глазками и хитрым взглядом. Он пришёл в десятом классе, высокий, в модной одежде, и всем нравился. Конечно, он влюбился в самую красивую девчонку в классе – блондинку с голубыми глазами, высокую и стройную. Он ходил за ней повсюду, а она не соглашалась встречаться с ним.
– Он тебе не нравится? – спрашивала я.
– Нравится. Но он… – та запнулась.
– Узбек? – догадалась я.
– Да.
Тогда я не поняла, почему это проблема. В целом, он был совсем как русский – те же дурацкие шутки, сигареты, пиво, модные джинсы, компьютерные игры. Он слушал рэп и дружил со всем классом. Но он был узбек. А это невозможно изменить.
У нас учился и чеченец. Он пришёл в начальной школе. Приехал из нашумевшего Гудермеса. Первые несколько лет сидел мрачно на последней парте, уткнувшись в тетрадь. Когда его спрашивали, он бубнил что-то непонятное себе под нос. Учителя старались поменьше его вызывать. Учился он, конечно, плохо. На всех важных контрольных работах его отправляли из класса, чтобы не портить общую картину успеваемости. Однажды, когда мы учились в седьмом классе, я застала его в закутке первого этажа, под лестницей, около туалета для девочек. Его опять тогда отправили из класса и, видимо, за ним должен был присмотреть физрук, но тот ушёл за школу покурить, и Хабиб сидел на полу, опустив голову на колени, и плакал.
– Ты чего? – спросила я.
Он вздрогнул, испугался – мальчик не должен плакать, особенно при других. Замер. Было видно, как он старается быстро-быстро вытереть глаза, чтобы не было заметно слёз.
– Ты никому не скажешь? – спросил он.
Я заметила, что спросил он почти без акцента.
– Не скажу, – ответила я. – Не расстраивайся. Это даже лучше, что тебя выгоняют – не получишь двойку на контрольной.
Но я понимала, что сама бы предпочла получить двойку, чем идти через весь кабинет к двери и уходить только потому, что ты не такой, как другие. Я никому не сказала, что он плакал, а на выпускном танцевала вальс именно с ним. Он так же растеряно и сосредоточено смотрел себе под ноги, стараясь не наступить на моё длинное, в пол, платье.
Я сейчас вдруг вспомнила, как на физкультуре, когда мы классом в тёплое время выходили бегать на стадион, на Доме культуры висела картина, оставшаяся ещё с советских времён. Мы называли её «дружба народов». На ней были изображены три мальчика – чёрный, жёлтый и белый. Они держались за руки, улыбались. За их спинами висел земной шар.
