– Как всегда, блин, – досадливо буркнула Ленуся, подходя открывать.
За дверью сиял Валерка, улыбаясь застенчиво, но лукаво.
Заранее сдав ему адрес, коды ворот и парадной, Леночке не пришлось идти в арку открывать, но приход помогальщика был внезапным.
– Как вы рано, Валерий! – высоко забрав в деланой мелодичности, Ленуся перестаралась в игре голосом.
– А что, не ждали? – парень поднял голову, снимая обутки, он скрючился в прихожей, неловко теснясь возле двери.
– Да где ж не ждали! Глаза проглядели, пока дожидались. Идёмте, идёмте, уже всё готово.
– А что же готово?
– А встречать вас с работы готовы.
Начался привычный ритуал «не хочу-не хочу-но буду», Валеру настойчиво сажали за стол, но тот рвался на подвиги: «ой, да тут дел на пять минут», «ой, да я пойду», «а что тут у вас такое»…
Ленуся бодро набросала на стол всего, что бог послал, но с хозяйствованием не торопила: покамест мужичонка колупался с водяным фильтром, она смотрела на ноги, плечи, гуляющие под футболкой мышцы, и внутренне решалась совершить то, чего так давно хотела.
Наконец, возня в кухонном хламовничке была закончена, умытый и причёсанный Валера воссел за стол, радуясь приготовленному домашнему да тому, что споро законченные труды не превратились в тягомотину.
На столе покоилось какое-то косенькое рагу, эдакие бутербродцы, и странное из фасоли, напоминающее сведущему человеку лобио.
Готовка всегда была для Ленуси каторгой: бабуленька, вечно шпынявшая вдоль и поперёк, не отдала ей даровитости стряпать вкусно и из всякого, от матери и ждать ничего не пришлось: та всегда была на работе, и часы, отсчитывающие время до её прихода, громко тикали всё Ленусино дошираково детство.
Пробуя странную снедь, Валера радостно улыбался, благо, что в столовке на верфях кормили ещё гаже. Заглядываясь на свою хозяюшку, он видел в ней какое-то странное настроение: она словно что-то искала взглядом, какую-то мелочь, случайно потерянную на привычном месте, но беспокойство он списывал на стеснение и неловкость.
В глазах Ленуси и правда плескалось какое-то недоумение, потеря с ней приключилась: она как-то раз, чуть было замуж не вышла в своей консерватории, да вот только музыкантик-то её слинял с заезжим дирижёром, примостившись к его гаремному оркестру четвертым слева в третьем ряду. Не сказать бы, что горевала тогда очень, но удивилась внезапно свалившемуся одиночеству, которое как-то сразу налипло на неё, словно скучный запах давно надоевших духов.
